– Вот так всегда! – Воскликнула зеленоглазая девушка со второго сиденья. – Постойте! А давайте рельсы будем сзади на перед переставлять так и поедем.
– Отличная идея, – поддержал ее солидный мужик с дипломатом. – Давайте организуем переговоры с водилой.
– Эй, прыткие какие, – загоношился старичок. – Может я не хочу.
– И, правда, надо проголосовать, – сказала зеленоглазая. – Кто-то может сойти пожелает.
Сойти никто не захотел. Перспектива махнуть на Канары показалась соблазнительной всем. Проголосовали единогласно. Провели переговоры с водилой. Тот сказал, что знает дорогу только до конечной. У солидного мужика с дипломатом с собой оказалась карта и вопрос направления отпал сам собой. До конечной решили ехать без остановок. Так и ехали: снимали позади себя рельсы, прокладывали их вперед.
Перезнакомились все, подружились. Мне уж больно зеленоглазая девушка приглянулась. Среди пассажиров батюшка нашелся в штатском. Он нас и обвенчал.
Так и ехали. Грибы, ягоды собирали. Долго ли, коротко ли, но добрались. Загорели все, окрепли на Канарах. Думаем теперь куда бы еще теперь рельсы кинуть?
Петр Петрович сошел с электрички. Платформа была пуста. Значит, на этот раз не надо будет прятаться. Ручки у сумки были длинные и он повесил ее через плечо. Так идти будет легче. Солнце стояло уже высоко и начало припекать. Верхнюю пуговицу рубахи пришлось расстегнуть. Петр Петрович сбежал вниз по ступенькам и направился знакомой узкой тропинкой в поле. Кузнечики весело прыгали вперед и в стороны. Воздух вкусный и теплый. Почти лето. Тропинка шла через все неширокое поле и привела к спуску в овраг, за которым начинался лес. Пичуги радовались теплу и заполняли лес перекличкой. В самом лесу было куда прохладнее. Петр Петрович поправил сумку и заспешил к одному ему ведомой поляне.
Ну вот и поляна. Бесшумно порхают бабочки. Посреди поляны стоит дуб.
– Кыс-кыс, – полушепотом позвал Петр Петрович.
– Петрович, родненький, пришел! – Кот спрыгнул откуда-то сверху, подошел и стал кружить вокруг ног человека, тереться и принюхиваться.
Петр Петрович присел, отмахнул пушистый хвост Кота, попавший ему случайно в лицо, снял сумку с плеча, достал из нее блюдце, пакет с молоком и ожерелье сосисок. Кот мурлыкал, ел сосиску, лакал молоко и умудрялся при этом разговаривать. Петрович почесывал его за ушами, гладил по спинке и слушал. В груди растеклась теплота.