Ход мысли прервал шум приближающегося автомобиля. Щипачев вскочил с бревна, одернул форменные брюки и начал вглядываться в даль. Проскочит, значит, на Ивановское пошла, а ему снова жди. Но машина не проскочила, притормозила точно напротив заградительной ленты. Водитель вышел и сразу к ленте направился. «Вот, блин, кричать, что ли, придется, – озабоченно подумал Щипачев. – Сейчас под ленту полезет». Приезжий под ленту не полез. Увидел бегущего лейтенанта, остановился.
– Здравия желаю! – на ходу выкрикнул Щипачев, а, подбежав ближе, уточнил: – Вас из Москвы прислали?
– Заждался? – протянул руку приезжий. – Полковник Гуров, Московский уголовный.
– Старший лейтенант полиции Щипачев, – в свою очередь, представился лейтенант. Полковник ему сразу понравился. Деловитый, сосредоточенный, столичная «шишка», а гляди, с лейтенантиком ручкается, заботу проявляет. – Да не особо. Погода хорошая, отчего не подождать.
– Твоя хорошая погода завтра о себе напомнит, – улыбнулся полковник. – Рекомендую мазь против ожогов в аптеке прикупить.
– Лоб обгорел? – догадался Щипачев. – Вот ведь, засада, всегда про него забываю!
– Часто обгорает?
– До пяти раз за сезон. Кожа чувствительная.
– Тогда не привыкать. Показывай хозяйство. – Гуров приподнял край ленты, поднырнул под нее и остановился: – Где тело нашли?
– Вон под тем кустом, – ткнул пальцем в отдельно стоящий куст Щипачев. – Видать, он его и задержал. Катился с насыпи, пока на куст не наткнулся.
– С чего решил, что тело с насыпи катилось? – спросил Гуров, приступая к осмотру куста и дороги.
– Чего там думать, все же видно, – удивленно поднял брови Щипачев. – Вон по насыпи полоса широкая идет, и в одежде щебенка застряла. Пуговицу от пиджака оторвало, ее Никанорыч метра за три от тела нашел. Не добровольно же он по насыпи катался?
– Наблюдательный, значит? – довольно улыбнулся Лев.
– Есть такое дело, – без ложной скромности ответил Щипачев. – Мамка в детстве натаскала. Игра есть такая – «Что изменилось?», может, знаете? Это когда разные мелкие предметы сперва на столе раскладывают, дают время запомнить, как лежат, а потом переставляют.
– Играл когда-то. Выходит, не забыли еще старых игр.
– Когда пятерых оболтусов усмирить нужно, и не такое вспомнишь. Мать нас посадит, вывалит кучу из шкатулки, а сама в огород или у скотины убраться. Это пока мы мелкими были. Потом сами управлялись, а она только покрикивала да команды раздавала.