‒ Мирка, ну как?
Пока я находилась в себе, Оля уже накинула коричневую шубу и крутилась возле зеркала, рассматривая себя со всех сторон.
‒ Красиво, ‒ заставила я себя улыбнуться.
‒ Красавица, и вы примерьте.
Я покачала головой и сделала шаг назад, но бабушка начала меня подталкивать к продавцу.
‒ Иди, примерь.
Мужчина начал показывать пальцем на разные модели. Я расстегнула свою куртку и положила на какие-то набитые одеждой пакеты.
‒ Давайте попробуем леопард. Будете настоящей тигрицей.
‒ Белую, ‒ резко раздался знакомый голос.
Я подскочила, быстро обернулась и уставилась на мужчину, который совсем не вписывался в рыночную атмосферу. Смотря на меня сверху вниз своими невероятно темными опасными глазами, он излучал страх и ужас. Его черные татуировки на коже выглядывали из рукавов куртки и из-под воротника. Он был выше меня почти на две головы, а бабушка, что стояла рядом с ним, не доставала даже до его груди. Я сглотнула, проходясь по нему взглядом. Мои глаза сами замерли на пистолете, что торчал у него за поясом. Оружие смерти еле прикрывала расстегнутая куртка, но не похоже, что мужчина старался скрыть его от чужих глаз.
‒ Дай ей белую шубу, ‒ повторил он, когда никто из нас не сдвинулся с места.
Продавец, не отрывая напряженного взгляда от мужчины, снял с крючка вещь и протянул мне. Я взяла ее, тоже не сводя глаз с цыгана. Совсем не такими я привыкла видеть этот народ. Мужчина не похож на того, кто нуждался в милостыне. Думаю, что совсем наоборот. Это перед ним нужно стоять на коленях, выпрашивая пощады. Я никак не могла отвести взгляд от пистолета, мои глаза то и дело косились на него. Вдруг мужчина дернул край куртки, скрывая оружие. Это заставило меня взглянуть на его лицо. Он приподнял густую бровь, кивая головой на шубу, которая висела на моей руке.
‒ О, я совсем забыл про манеры, голубка. ‒ Сделав пару шагов, он оказался рядом со мной.
Строгий аромат его одеколона окружил меня. Вблизи мужчина выглядел еще крупнее и выше. Мое тело напряглось, когда он осторожно забрал у меня шубу и встал позади меня. Мой взгляд скользнул по его рукам, на которых были многочисленные шрамы, говорящие о его жестоком прошлом и настоящем. Каждый дюйм Гырцони кричал об опасности. Его рост, мускулы, шрамы, но еще хуже глаза.
Он стоял позади меня, отчего становилось еще страшнее. Я не видела его лица и не могла понять его настроение.