Оксана трижды поступала в театральное училище, и трижды проваливала экзамены. Кем она только не успела поработать за все это время! Порой не на одном месте одновременно, собственно, как и ее мать. На личную жизнь, как и на подготовку к экзаменам у нее вечно не хватало времени. Всех школьных друзей и подруг она растеряла. А новые с ее жизнью не появлялись. Довольно часто она проводила время в сомнительных ночных клубах, где обзаводилась такими же сомнительными знакомствами. Но друзьями никого из той молодежи назвать было нельзя.
Ночами Оксана плакала в своей каморке, вторя матери, но как изменить жизнь, она придумать не могла. Ни сильный характер, ни воля, ни привлекательная внешность не помогали. Она, как она сама говорила, была будто проклята за что-то. Она была в плену, на дне, у позорного столба, в тюрьме.
– Я в рабстве у судьбы, – говорила она матери, – но каждый выбирает свою судьбу сам, и жизнь, и путь. И счастье свое каждый кует сам. Говорю тебе, мама, прописные истины. Все еще получится. И поступлю я, наконец, в этот чертов театральный. И буду я звездой, и будет у нас много денег.
– Замуж бы тебе, – не слушая, бормотала мать.
– Эх, мама, это уж, как повезет. Да и… Ты бы Толика прогнала.
– Оксана… да я бы, но, как… и перед соседями стыдно. Живем, итак, как… Боже ты мой, за что же это мне такое?
– Спокойно, мама, все будет. Ты только бить себя не позволяй. Я вмешаюсь…
– Ох, только не надо, дочка, прошу тебя. Только хуже будет.
– Да куда уж хуже, мам?
А хуже оказалось куда. Толя как-то, находясь в соответствующем подпитии, довольно таки агрессивно пристал к Оксане в ее комнате, и уже принялся ее раздевать, как та схватила лежащие на столе ножницы и приставила их к его глазам.
– Мне наплевать, Толя, я просто вырежу твои поганые зенки и выброшу их в мусорное ведро! Хочешь проверить? – грозно произнесла она.
С тех пор Толя к Оксане не подходил. Но в тот же день, она, все еще, будучи в возбуждении, заявила ему:
– А будешь бить мать, я тебя убью…
Толя лишь ухмыльнулся.
Зимой Оксана окончила курсы парикмахеров, и устроилась в простенький салон красоты. Устроилась в марте. Но за два месяца эта работа ей так опостылела, что она еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться прямо во время обслуживания клиентов. А через два месяца очередная попытка поступления в институт. А готовиться некогда, да и негде. Да и в совокупности, что семейная, что, так называемая, профессиональная жизнь, ее так придавили, что она чувствовала, что находится на последнем издыхании.