В процессе подписания, вопреки внутреннему нежеланию, я говорю Илье, что застрял в созидании своего шедевра. Сердясь на себя, чувствую то самое подлое (необъяснимое) удовлетворение от скрытного разочарования Ильи. Он его не покажет. Даст пару советов, стараясь не мешать мне творить. Может, подкинет ожидаемых поворотов сюжета. Он знает, что лучше я сам, даже если придётся ждать года.
А может, зная это – он понимает, что так выгоднее?
Хочется ударить себя. За эти противоречия самому себе, за поиск глубины смыслов там, где их нет. За попытки сделать персонажей от жизни простыми, плоскими, зная всю их сложность и путанность в самих себе от себя же. Созидать их такими: с простейшей мотивацией, скупым набором слов, однобоким, максималистичным характером и взглядом на жизнь.
Яркая белая вспышка ослепительного света по глазам.
УДАРЬ. УДАРЬ. УДАРЬ.
Я закрываю глаза и медленно выдыхаю.
Я отодвигаю стопку бумаг.
– Чем ты целыми днями занят? – спрашивает меня Илья, перепроверяя, там ли я поставил подписи, где нужно.
Я отвечаю, что убиваю время в социальных сетях, трачу остатки денег и сплю. Илья скептически кривит лицо и предлагает выпить. Я не могу понять – хочу ли я выпить, но соглашаюсь.
Выбивая из формочек, в стаканы, лёд, Илья задвигает мне мои же от меня советы, которые я когда-то, где-то, сто лет назад зачитывал на каких-то лекциях. Читай книги, чтобы писать книги. Смотри фильмы, чтобы снимать фильмы. Слушай музыку, чтобы сочинять музыку. Просто пиши, чтобы писалось. И прочий очевидный бред. Но таков ритуал приободрения впавшего во грех уныния.
– Слушай, предлагают стихи написать. О столице. Даже не стихи, гимн. Деньги хорошие, а учитывая репутацию, денег можно взять и больше…
Огромная башня Столицы нелепо кренясь, падает на голову застывшему среди бегущих людей Яносу. «Ты монумент великий…», – ободряюще шелестит мне за ухом первую строку воображаемый шёпот.
В помещении огромной башни, что падает на меня, я вижу, как мне, приторно-сластолюбиво улыбающемуся, пожимает руку довольный Президент и вручает позолоченную в рамке «ГРАМОТУ», а Илье позади нас, выдают напечатанный на крафтовой бумаге банковский чек.
– …и силы всей страны оплот, – бормочу я, ощущая явственно привкус бумаги и запах кислотной мерзости.
– Что? – спрашивает Илья.