– Госпожа Сэйган, вам не следует… – Кагэцуна оцепенел от такого поступка женщины, но был не в силах отпрянуть. Подумать только, мать его господина и жена бывшего даймё, разминает ему плечи. Он и не мечтал о таком, хотя, грезил в своих потаённых мыслях.
– Каннон милосердна ко всем. – прервала его монахиня. – А вы заслужили хотя бы немного отдыха.
Наоэ попытался расслабиться. Напряжение сняло ещё то, что он и Сэйган остались одни. А значит, не поползёт никаких слухов, что знаменитому распутнику, Наоэ Кагэцуне, массирует плечи самая известная женщина в Этиго, да ещё и монахиня. Он всегда любил госпожу Тору, как её раньше называли, но она для него была под строжайшим запретом. Настолько, что даже за неподобающую мысль о ней, он ту же вспорол бы себе живот.
– Господин Наоэ! – послышался голос стражника, за закрытой сёдзи. Кагэцуна и Сэйган вздрогнули от неожиданности.
– Что тебе? – спросил Наоэ, с неохотой освобождаясь из рук женщины.
– Ещё два посетителя! – ответил тот.
– Приёмный день закончен! – нервно сообщил Кагэцуна.
– Они не к вам. Они к госпоже Сэйган. Это Кошин Кагэнобу и Ясуда Нагахидэ.
И Наоэ, и монахиня удивлённо переглянулись. Что нужно было этим двоим, да ещё и от матери даймё. Кагэнобу, ещё куда не шло, – он являлся её племянником, но Ясуда?
– И ещё. Они просят принять их по отдельности.
– Проси! – распорядилась Сэйган и заговорщицкими, кошачьими глазами, посмотрела на Кагэцуну.
– Я, пожалуй, пойду. – Наоэ понял намёк без слов. Нехотя поднялся, размяв затёкшие, от долгого сидения, суставы и юркнул за потайную дверь, что располагалась прямо за спиной женщины. Там он и устроился. Уже, по укоренившемуся обычаю, разговоры с подобными лицами, требовали дополнительных ушей. А у данных лиц, наверняка было что-то важное.
Вскоре вошёл Кагэнобу. Как всегда, напыщенный и гордый, хотя и одевался не очень броско, серая дзинбаори с родовым камоном, накинутая поверх коричневого косодэ и тёмно-зелёные хакама. Кошин сел перед Сэйган и низко поклонился, коснувшись лбом пола.
– Госпожа, – начал он, как всегда с ярких приветствий. – я рад видеть, что вы находитесь в добром здравии, а значит будете радовать нас ещё долго своим присутствием и снисходить до нас, ваших покорных слуг и вечных защитников! В знак моего к вам уважения и искренних, добрых намерений я преподношу вам щедрое пожертвование вашему храму, дабы вы и дальше процветали, и несли нам милость Каннон Милосердной! – Кагэнобу придвинул ближе к женщине, красивый и яркий свёрток из шёлковой ткани, принесённый с собой. Не трудно было догадаться, что в нём находиться золото, а это значит, что Кошин что-то хотел. То, что имело для него большое значение.