– Слышь, Сережа, – Настька испуганно оглядывается по сторонам, – а вдруг тут кто-нибудь есть?
– Кто?
– Ну, мало ли кто… Бандиты с прииска сбежали или шпион с парашютом прыгнул.
По Сережиной спине медленно и горячо ползут мурашки. Он тоже оглядывается, но, пересиливая себя, как можно небрежнее отвечает:
– Подумаешь…
Но лес сразу же становится таинственно-враждебным и неуютным. Спустя несколько минут Сергею уже чудится чей-то хищно сгорбленный силуэт за черемуховым кустом. Он старается не смотреть в ту сторону, но глаза, как железку магнитом, притягивает к кусту, и Сергей как бы невзначай подбирает увесистую палку. Он бьет ею по стволу березы и от глухого удара немного успокаивается, с нетерпением поглядывая на подбирающую кору Настьку.
Наконец-то они выходят из-под сумрачного покрова леса, и Сергей едва сдерживает желание оглянуться назад. Все чудится ему, что кто-то пристально и упрямо смотрит им в спину. Однако вот уже и стог сена, впереди темнеют вагончики полевого стана, в которых беззаботно спят намаявшиеся за день люди. Спит и Васька, спит и, наверное, видит уже десятый сон…
У стога Настька неожиданно роняет бересту, белыми бабочками разлетевшуюся по высокой стерне. Она живо опускается на колени и торопливо собирает ее, а Сережа стоит и смотрит на трогательно-белую Настькину шею, плавно вытекающую из плеч. В широкий ворот кофты видны ее выпирающие лопатки и темная, притягивающая взгляд, ложбинка между ними. Сергей напряженно затихает, не в силах отвести глаза в сторону. Он уже десять раз проклял себя за то, что согласился пойти за дурацкой берестой, сейчас ругает – в одиннадцатый…
– А правда, Сережа, что ты в мореходку поедешь? – поднимает голову и снизу вверх смотрит на него Настька.
– Правда, – хрипло отвечает Сергей, и теперь уже бледные истоки маленьких Настиных грудей попадаются ему на глаза, гипнотизируя трогательной беззащитностью. Он отворачивается и сердито думает, что Настька стала какой-то неудобной, что рядом с нею тяжело – постоянно приходится быть начеку.
– И что ты там потерял, в мореходке? – спрашивает Настька, поднимаясь с берестой на руках.
– Учиться буду, – смотрит под ноги Сергей.
– Утонешь еще.
– Не утону.
– Ну так пьяные где-нибудь прибьют…
Настька, упруго переставляя крепкие, круглые в икрах ноги, медленно идет впереди, время от времени оглядываясь на Сергея, и в лунном свете горячо блестят ее черные глаза. Лишь у вагончиков он догоняет ее и с молчаливым выжиданием смотрит в темные проталины глаз.