День пролетел незаметно. Алю радовало, что рабочие дни не похожи друг на друга, каждый приносил с собой что-то новое. Строительство, вообще, процесс со многими непредвиденными обстоятельствами, требующими принимать решения на ходу, и Але доводилось, если и не принимать эти решения самой, то просчитывать их по просьбе тех, кто принимает. А это было ответственно, и очень увлекательно.
Уже подходила к дому, когда издалека увидела Мозеля. Подумала: «Ну, сейчас для полного удовольствия надо столкнуться с ним лицом к лицу». Но и уйти в сторону или выждать, казалось ей унизительным.
– Здравствуйте, – Мозель вежливо приподнял шляпу и наклонил голову, обнажив лысеющее темечко, окружённое венчиком седеющих волос.
– Здравствуйте, – она хотела, как обычно, пройти мимо, но он загородил ей дорогу.
– Алевтина Григорьевна, у меня имеются два билета в театр на субботний день. Театр недавно восстановили, и он начал давать пиесы. Не желаете ли посмотреть?
Голос был приятен, а его обладатель вежлив и обходителен. Аля теперь рассмотрела его внимательнее: коренастый, лет под сорок, карие, прищуренные глаза, в которых трудно было что-то прочитать, нос с горбинкой, ранние морщины на лбу. Тонкие губы, зажатые в углах, могли говорить о твёрдом и жёстком характере. Одет аккуратно, со вкусом, но без броскости. Чувствовалось, что этот мужчина много повидал, и знает себе цену.
– Я не могу сказать, – Аля замялась, – у меня в субботу бывают занятия.
– Ну, так в пятницу сообщите мне.
– Хорошо.
Мать была уже дома, она приходила раньше. Взглянула на озабоченное лицо дочери:
– Доча, что-то случилось?
– Нет, мама, всё в порядке, – и, чуть погодя: – Мозель в театр пригласил.
Мать живо повернулась к Але:
– Иди, он очень приличный человек, – и, увидев замешательство на лице Али, – или он тебе совсем не нравится?
Аля покопалась в себе, пытаясь разобраться в своём отношении к Мозелю, но, так и не определившись, махнула рукой:
– Сто лет не была в театре, схожу, пожалуй.
В театре было торжественно, люди нарядно одеты, приветливые служащие в фирменной одежде принимали плащи и шляпы. Сидя в мягком, обитом бархатом кресле, Аля смотрела на сцену, где актёры старательно играли незнакомую ей драму. В антракте они пошли в буфет, и Мозель угощал её соками и пирожными. Домой возвращались на извозчике.