Пока проезжали многочисленные посты на дорогах, опасности не было никакой, но чем ближе к линии разграничения между советскими и американскими войсками, тем всё более тщательными становились проверки. Самое опасное, если кто-то усомнится в подлинности документов и начнёт звонить по начальству.
– Знаешь, какой я был богатый, мой отец – эмир, у него тысячи овец паслись на пастбищах. Всё отобрали Советы. А отец воевать с ними пошёл, многих убил, но и его убили. Туркмен плохо говорил по-русски, но то, что он был идейный враг, сомнений не вызывало. – Вот приедем на место, разбогатеем, и жизнь наша изменится.
Борис слушал вполуха, он настойчиво искал выход из того положения, в котором очутился. Больше всего беспокоило то, что может случиться, если проверка обнаружит, что он не погиб в бою, а жив и действует заодно с врагами. Тогда и расстрелять могут за измену. Попробуй, докажи потом. Да и нельзя допустить, чтобы эсесовцы попали к американцам. Лжёт оберст, или говорит правду – для Бориса это значения пока не имело.
День клонился к вечеру, но никакого плана в голове Бориса так и не возникло. Курт передал приказ полковника – остановиться в безлюдном месте, а лучше всего заехать в лес.
До линии разграничения, судя по карте полковника, в которую Борису удалось заглянуть краем глаза, оставалось полтора десятка километров, но он не рискнул ехать ночью. По ночам патрули усиливали, в лесах ещё бродили остатки разгромленных гитлеровских частей.
Перекусили сухим пайком, курить полковник запретил. Были запрещены также всякие разговоры, только шепотом. Четыре человека – первая смена, назначенная в караул, исчезли в наступающей темноте. Остальные расположились на ночлег. Борис и туркмен в центре, солдаты по кругу. Борис не сомневался, что полковник назначил следящего за ним, да не одного. Через час полностью стемнело, ночь выдалась безлунная. Борис лежал с закрытыми глазами, но чутко прислушивался к шорохам вокруг. Часа через два сменился караул. Борис выждал ещё с полчаса и начал вставать. И тотчас же услышал шепот за спиной:
– Halt[4]!
Он обернулся и увидел направленный на него автомат. Так, один есть. В то же мгновенье и второй солдат поднялся.
– Я до ветру, по малой нужде, – он показал солдату, что ему нужно. Солдат подумал секунду, и тут же выдохнул: