– Что это, где я и кто вы? Как я оказался на поверхности, да и не мог я, и если даже, то солнце… и уровень радиации в норме, ничего не понимаю. Кто вы такие? – невнятно пытался выразить свою растерянность Смирнов.
Он пристально смотрел на миловидное лицо девушки. Как она была прекрасна – и в то же время совсем чужая, из прошлого. Из прошлого, которого давно нет.
– Мы просто счастливые люди, – проговорила она и улыбнулась. – Пойдем со мной, Алеша, и, если тебе здесь понравится, можешь остаться. У нас тебя больше не будут беспокоить никакие заботы, ты обо всем забудешь. Истинное блаженство и гармония с природой тебе тоже понравятся, станешь одним из нас, частью единого целого.
Алексей шел по платформе, и ему казалось, что с ним разговаривает не только девушка, а все присутствующие. Что все вокруг – это и в самом деле один живой организм. Часть какой-то аномалии. Он понимал, что попал в странную и необыкновенную ловушку, но после пережитых мучений ему больше не хотелось сопротивляться: даже если это смерть, то такая сладкая.
В центре зала, за белым столиком, он увидел свою группу. В голове промелькнуло: «Что они-то делают в моих видениях»?
Сам зал оказался копией его родной станции – «Проспекта Победы», только вместо бетонного свода над головой виднелось чистое летнее небо. Все, кроме старшего лейтенанта Павлова, были в белых одеждах, но Алексей уже не обратил на это никакого внимания, точнее, перестал анализировать.
Друзья встретили радушно. Все, казалось, и вправду находилось тут в какой-то гармонии и порядке, хоть и неестественном. Какие-то девушки окружили Смирнова. Одна из них начала шептать нежные слова, другая – расстегивать китель. Командиру группы показалось, что это, возможно, и его собственные глубоко скрытые желания, но кто мог прочесть его мысли? Прекратив сопротивляться, он уже хотел помочь, и вдруг услышал хриплый голос Максима:
– Хочешь, чтобы тебе помогли, да? Хочешь избавиться от боли и страданий? Посмотри на ребят, они уже мертвы, все мертвы. – Павлов еще что-то хотел сказать, но запнулся, было видно, что ему мешают, и все же, превозмогая невидимые барьеры, Максим продолжил:
– Молот сначала понес какую-то чушь о поле, цветочках и прострелил себе голову. Я не знаю, как он теперь тут ходит, чьи это фокусы, но мы, Леха, не туда попали. Я, видимо, держался дольше всех, потому что еще на подходе увидел темную необитаемую станцию с затхлым воздухом. А теперь это что все вокруг? – Павлов опустил голову на стол и тихо заплакал.