Распрощавшись, Роман Тимофеевич ушел, оставив меня одну в моем новом кабинете. Я просто стояла на месте, пытаясь осмыслить все происходящее. Роман Тимофеевич как будто не хотел особо распространяться о причинах увольнения последнего психолога. Он что-то там упомянул про стресс? Звучит так себе.
Неужели бедняжку затравили дети? От страха мое сердце забилось быстрее, и я прикусила губу. Ох, блин. Во что я влипла интересно узнать?! Может, мне лучше было остаться в детском садике?
Ох, ладно, пути назад все равно больше нет. Насколько я знаю, там уже нашли нового психолога на мое место.
- Угомонись, - прошептала я вслух. - Не ссы в компот, все будет хорошо! - Надеюсь, здесь нет камер, которые пишут звук! Будет грустно, если кто-нибудь услышит, какими словами себя успокаивает дипломированный психолог.
Я села за свое рабочее место, включила компьютер, ввела логин и пароль, которые выдал мне Роман Тимофеевич, и начала прокликивать одну за другой папки на рабочем столе. Материала в них было не очень много. Кто бы не занимал эту должность до меня, видимо, продержался на ней не очень долго.
Открыв очередную папку, я увидела в ней фотографию красивой девушки с русыми волосами и яркими зелеными глазами, в которых явственно читался вызов. Пробежавшись глазами по файлу, я нашла ее имя. Кристина Устинова, семнадцать лет. В прошлом году попала под пристальный контроль школьного психолога после того, как начала постоянно хамить учителям, срывать уроки и прогуливать занятия. Однако, с начала этого учебного года, все стало еще хуже. Она начала ругаться с одноклассниками и грозить им расправой.
Досмотрев папку Кристины, я заглянула и в папки других учеников. Все они в основном были из семей, в которых дела шли не так гладко, как хотелось бы. У кого-то отец скрывался от закона в других странах, у кого-то сидел в тюрьме, родители третьего судились за его опеку.
Я решила отложить пока личные дела детей и вышла в коридор. Мне нужно познакомиться с другими коллегами, вдруг, они мне что-то интересное расскажут.
Когда я подошла к двери учительской, мои ладошки уже опять вспотели. Я сделала глубокий вдох, открыла дверь и вошла внутрь. Две женщины ненамного старше меня стояли сбоку с кружками, а седоватый мужчина склонился над большой папкой у окна.