Вдох. Выстрел. Труп фехтовальщика, испускающий кровь.
Бой продолжался, но большинство охотников оставалось на нижних отсеках судна – им просто не давали времени подняться наверх. Несколько раз вниз закидывали фитильные гранаты и дымящиеся связки травы.
Когда я заканчивал схватку с очередным охотником, палуба вдруг резко подпрыгнула, накренилась вбок и закачалась.
– «Бестия» протаранила «Рапиру»! – выкрикнул кто-то неподалеку.
Палубы кораблей настолько заволокло дымом, что разобрать творящееся на моем бриге не представлялось возможным. Вот почему оружейные выстрелы почти полностью смолкли, и вместо них кругом разносился звон стали и свирепые крики сражавшихся.
Хотя наш экипаж своевременно получил приказ надеть платки, чтобы не задохнуться, сейчас перестало помогать и это. Во всяком случае, на борту фрегата легкая серая завеса сменилась едким дымом и запахом жженой ткани. Нет, сушеная трава индейцев так не горит. Из люков бурлил чернеющий дым, а вслед за ним проступили яркие языки пламени. Вскоре они уже лизали борта, жгли доски и поднимались к мачтам.
– Назад! – рычал Менестрелиус. – Все назад! Трюм фрегата горит!
– Сейчас рванет! – добавил кто-то еще.
Единственное, что я успевал сделать – это нырнуть в воду прямиком с юта. Добежать до «Рапиры» времени не оставалось, тем более что трап между кораблями свалился в воду после тарана «Бестии», и расстояние между фрегатом и бригом начало увеличиваться.
Я не успел сунуть ятаганы в ножны и потому нырнул «рыбкой», растопырив клинки в руках. Идея оказалась так себе – при встрече с водой левый ятаган выскользнул из руки. Сам я ушел под воду на порядок глубже и теперь слепо пытался нащупать оружие. Большой взрыв озарил воду, и медленно опускающийся силуэт ятагана показался достаточно близко, чтобы схватить его.
У «Дозора» наверняка рванул пороховой погреб – наши ребята так упорно осыпали нижние палубы разрывными ядрами, что исход совсем не удивлял. Когда я вынырнул на поверхность среди полыхающих конструкций, то заметил, как фрегат – точнее, его остатки, – трещал и гудел под яростью огня. Словно это был не фрегат, а исполинская сборка фейерверков. Голова моментально ощутила жар, исходящий отовсюду. Море кипело.
Сквозь дым и пламя проглядывался качающийся на волнах бриг. Взрывом ему повредило правый борт, чуть выше ватерлинии зияла пробоина.