С годами у меня стало складываться более полное представление о цели данных руководств и о причинах, лежащих в основе их требований. Мой энтузиазм возрос, и я стал более основательно экспериментировать с теми методами трансформации, о которых узнал. Все они (или почти все) были восточного происхождения; в большинстве случаев эффект от их применения меня разочаровывал. Однако я понял, что есть разные методы, предназначенные для совершенно разных темпераментов и организаций психики. Со временем стало ясно, что имеются существенные различия в темпераменте и психике обитателей Востока и Запада и что это подразумевает определенную модификацию методов. Чтобы найти самое существенное, я стал искать в разных методах неизменные элементы. В конце концов я нашел одного восточного Мудреца, чья мысль и темперамент в высокой степени были созвучны моим. Мудрец этот – философ-ведантист Шанкара[16]. Я обнаружил поразительное согласие своего мировоззрения с самыми основными фазами его мысли и вполне готов был применить указанный им высокоинтеллектуальный метод. Именно в трудах этого Мудреца я нашел наконец средства, которые смогли привести меня к искомому преображению.
Между тем я встречался с разными индивидуумами и группами, которые предлагали свою помощь в продвижении туда, куда я стремился идти. Должен признать, что от всех я получал нечто ценное; общение с ними углубляло мое понимание, но никто из них не мог предложить мне методов, которые оказались бы для меня вполне эффективными. Почти все они делали акцент на преображении чувств и не удовлетворяли моих неизменно присутствовавших интеллектуальных запросов. Из всех встретившихся мне Учителей (в жизни или книгах) только Шанкара адекватно удовлетворял интеллектуальную сторону моей натуры. Так что, хотя я во многом обязан тем, кого так или иначе знал, однако именно Шанкара дал мне совет, оказавшийся действенным.
Тем не менее даже у Шанкары я не нашел всех деталей метода, который дал окончательные результаты. Мне пришлось самому найти средства адаптации метода к потребностям западного интеллектуала. Ни одно из этих средств не меняло оснований учения Шанкары, но то, что я добавил как своего рода творческое открытие, оказало решающее воздействие. В настоящее время я убежден, что человеку, стремящемуся привести в действие механизм преображения, жизненно важно сделать оригинальное открытие такого рода.