– А потом на эту веревочку камень, и в воду, – недовольно ответил старик Прохор, – знаем мы эти повороты судьбы. Кто много видел – много плачет.
– А ты не смотри, – сказала Василиса, – лучше мне отдай, мне интересно на звезды посмотреть.
– Дуреха, – пробормотал старичок Прохор, – звезды уму-разуму не научат, ум-разум у меня там.
Старичок Прохор указал сухим пальцем на дверь в дом и осторожно, стараясь ступать бесшумно, направился к крыльцу.
– Что-то ты не торопишься, – посмеялась Василиса.
– Говорю же – дуреха! Мои сундуки не любят, когда к ним с шумом и громом подъезжают. История требует уважительного отношения. Да и щуку негоже тревожить, и так у нее перед грозой сон плохой.
– Плохо, – вдруг сказал Батя и с силой всадил топор в плаху.
– Что плохо, батюшка? – встревожилась Василиса.
– Да… – начал было Батя, но смолчал и задумался, сдвинув густые брови и подперев голову широкой ладонью.
На крыльцо вышла Марья Моревна:
– Прохор, там твой сундук топчется. Пылища из-под негопрет. Вынеси пока на двор, девки приберутся.
– Оно и лучше. На свежем воздухе-то артефактам голову человеку труднее задурить, – ответил старичок Прохор.
Он щелкнул пальцами, из кустов вынырнули несколько огородников и засеменили впереди него в дом.
– А что теперь разбежался? – весело спросила Василиса.
– Ну, раз сундук проснулся, бесполезно таиться, – бодро ответил Прохор. – История, когда сама за дело берется, то только успевай уворачиваться.
С неба испуганно закурлыкали журавли. Марья Моревна подняла недовольное лицо:
– Вот ведь, бедолаги, рано с насиженных мест поднялись. И впрямь, гроза собирается!
– Не гроза это, – сухо проговорил старичок Прохор. – Гроза она завсегда природу оживляет, а это все не к добру.
– Плохо! – снова тяжело вздохнул Батя и выдернул топор из плахи.
– Что плохо, батюшка? – спросила Василиса.
– А то плохо, что туча напирает, а гонцов наших не видать!
– Как это не видать! – ухмыльнулся старичок Прохор. – А это кто, не гонец разве? Я еще с крыши увидал, что подходит, да говорить не стал. Смурной он какой-то нынче. И лицом темен – не только в прямом, но и в переносном смысле.
У калитки стоял Джон, положив руку на острия штакетника, не решаясь открыть. Смотрел вниз, кусая толстые красные губы. По черному лбу, как алмазы, сверкали бисеринки пота.