– Судя по всему, нет, – вздохнул Генри.
– И что это значит? Вы остаетесь здесь?
– Нет. Это значит, что мы увозим принцессу с собой.
– В Тенгейл?
– Сначала туда. А потом к Сагру.
Ленни помолчал.
– Наверное, я чего-то не знаю. Но я не понимаю, как перевоспитание принцессы и Сагр могут быть связаны между собой.
– Вот и хорошо. В данном случае чем меньше ты будешь понимать, тем лучше.
Ленни внимательно посмотрел на господина и кивнул. Генри хорошо его знал. Скорее всего, Ленни либо уже обо всем догадался, либо догадается достаточно скоро. Но Генри это не пугало. Если он и был в ком-то уверен, так это в своем слуге. По правде говоря, иногда Генри в нем был уверен больше, чем в себе.
– И когда вы едете?
Генри снова пожал плечами.
– Не знаю. Возможно, мне повезет, и король откажется от моего заманчивого предложения.
– Я бы на вашем месте не особенно на это рассчитывал, милорд.
Генри вздохнул.
– Иногда очень хочется надеяться на лучшее, – он потянулся и рывком поднялся на ноги. – Ты говорил, что у тебя хорошие новости.
– Ну, скажем так, были хорошие новости.
– Выкладывай.
– Сегодня Праздник жатвы, если помните. В селе неподалеку от замка ярмарка. Можно было бы наведаться туда… Хотя вряд ли это то, что нужно сейчас вашей светлости.
Генри улыбнулся:
– Ошибаешься. Это именно то, что мне сейчас нужно.
* * *
Уже стемнело, повсюду горели костры. Люди вокруг пели, хохотали, перешептывались в кустах и за амбарами. Румяные и уже порядком развеселившиеся девицы подбежали к Генри, заливаясь громким смехом, и куда-то потащили его, но он был слишком задумчивым и не сразу вспомнил, что в таких случаях полагается делать. А когда вспомнил, девицы уже исчезли.
Генри не соврал, сказав, что крестьянская ярмарка – это то, что ему было нужно. Здесь, вдали от каменных стен замка, было куда проще думать, даже несмотря на шум вокруг. Генри и так нечасто бывал при дворе – его всегда тяготили как необходимость соблюдать этикет, так и бесконечные интриги, разбираться в которых у Генри никогда желания не было. Здесь, в Дернби, и с тем и с другим было чуть лучше, чем в Риверейне, столице Инландии, – но королевский герб, вырезанный на тяжелых дверях, все равно напоминал Генри о его долге перед сюзереном. Тот факт, что Теннесси состоял с королевской семьей в отдаленном родстве – двоюродный брат матери Генри был женат на троюродной племяннице короля – ничего не менял. Король просил его помощи – значит, Генри должен был помочь. В вассальной клятве ничего не говорилось о размере помощи или тех случаях, когда сюзерену можно было отказать.