Выехав из Радома, они миновали четыре немецких пропускных пункта, и каждый раз Белла засовывала хлеб под пальто и притворялась беременной.
– Пожалуйста, – умоляла она, положив одну руку на живот, а второй держась за поясницу, – я должна приехать к мужу во Львов до того, как родится ребенок.
До сих пор солдаты вермахта жалели ее и пропускали повозку.
Голова Беллы тихо покачивается на лавке. Они тащатся на восток одиннадцать дней. У них нет радио, а потому и доступа к новостям, но они привыкли к грозному рычанию самолетов люфтваффе, далеким хлопкам взрывов, предположительно во Львове. Несколько дней назад звуки были такими, словно город находился в осаде. Однако последовавшая затем тишина больше сбивала с толку. Город пал? Или полякам удалось отогнать немцев?
Белла постоянно думает, цел ли Яков. Ведь его наверняка послали защищать город. Дважды Томек спрашивал Беллу, не хочет ли она повернуть назад и попытаться поехать в другое время. Но Белла настаивала, чтобы они продолжали путь. Она написала Якову, что едет. И должна сдержать обещание. Отказаться сейчас, несмотря на неизвестность впереди, казалось ей трусостью.
– Тпру, – кричит Томек с козел, и его голос сразу же заглушают крики.
– Halt! Halt sofort![23]
Белла садится и опускает ноги на пол. Засунув хлеб под пальто, она отодвигает брезентовый клапан повозки в сторону. Снаружи заболоченный луг кишит мужчинами в зеленых мундирах, перетянутых ремнями. Вермахт. Солдаты повсюду. Это не пропускной пункт, понимает Белла. Должно быть, это немецкий фронт. По позвоночнику ползет холодок, когда к ним приближаются трое солдат с суровыми лицами, в серых фуражках и с карабинами в руках. Все в них: напряженные лица, твердая поступь, тщательно отутюженная форма, – неумолимо.
Белла вылезает из повозки и ждет, приказывая себе сохранять спокойствие.
Идущий первым солдат сжимает ружье в одной руке, а другой тыкает в их сторону.
– Ausweis! – приказывает он и поворачивает руку ладонью вверх. – Papiere![24]
Белла холодеет. Она почти не знает немецкого.
– Белла, ваши документы, – шепчет Томек.
Второй солдат подходит к козлам, и Томек передает ему свои документы, оглядываясь через плечо на Беллу. Она медлит, потому что в ее удостоверении недвусмысленно указано, что она еврейка, – а это принесет ей, скорее, больше вреда, чем пользы, – но выбора нет. Она протягивает удостоверение и, затаив дыхание, ждет, пока солдат внимательно его рассматривает. Она не знает, куда смотреть, глаза перебегают со знаков различия на воротнике на шесть черных пуговиц на мундире, затем на выбитые на пряжке слова «Gott mit uns». Их она понимает: с нами Бог.