Мама журила бабушку:
– Я уже заждалась вас, вся извелась, думая, как бы чего не случилось с вами в дороге.
Бабушка отвечала:
– Ну что с нами могло случиться? Лошадь надежная, телега новая, сиди да управляй, ребята послушные.
Мы поддакнули:
– Да, мама, мы совсем не устали, много интересного видели по дороге, даже зайца видели.
– Хорошо. Ужинать и спать, – сказала мама и повела нас в дом.
На кухне за столом сидел наш дядя, Нил Петрович, копался в старинных часах:
– Вот и ребята приехали, идите посмотрите, что у меня за часы такие.
– Дядя Нил, а эта птичка для чего?
– А это кукушка, она будет каждый час выходить в окошко и куковать. Вот чиню, немецкие солдаты сломали, не понравилась им кукушка – она куковала, объявляя, сколько им дней жить оставалось.
Вошла мама:
– Нил, завтра им покажешь, кто и как кукует. А сейчас ужинать и спать.
Выпив по кружке молока с хлебом, мы пошли спать. Долго не могли уснуть, вспоминая поездку, деревню Волковское и часы с кукушкой. Брат долго расспрашивал меня, почему ни одного волка не видели по дороге, только заяц пробегал.
– А вот почему – ты всю дорогу сидел и молчал, – сказал ему я и уснул.
Утром, проснувшись от звуков кукушки, я разбудил брата:
– Вася, вставай, кукушка прилетела.
Вместе побежали смотреть, где же кукушка. Оказалось, дядя Нил, собирая часы, не отключил кукушку.
– Ох, ребята, я вас разбудил, простите меня.
Мы с братом восхищались дядей Нилом и говорили друг другу, какой добрый и умный у нас дядя:
– Помнишь, мы с тобой порезали немецкий противогаз? А он нас не наказал.
Правда, однажды, когда я из рогатки разбил стекло в столовой, где сидели фронтовики, меня закрыли в маленькой комнате, где во время войны прятались от немцев. На мою беду на подоконнике остывали две тарелки с фруктовым сахаром, для гостей к чаю. После войны было плохо не только с хлебом, но и с конфетами, которые таким образом готовили сами. От долгого заключения в этой комнате мне стало тоскливо и скучно, за стеной я слышал, как фронтовики пели военные песни, веселый смех. Обида овладела мной. Увидев на подоконнике розовое содержимое в тарелке, отломил кусочек. Вкус сладкого, ароматного сахара меня восхитил, и, прохаживаясь по комнате, я отламывал понемножку, кусочек за кусочком, и не услышал, как в комнату вошел дядя Нил.