Словно волшебная палочка в руке
Кирилла возник пистолет. Стоп-огни тут же погасли, будто демон
зажмурился, и мотор «Хонды» взревел.
Кирилл резко выкрутил руль, дернув
ручник. «Опель» взвизгнул покрышками и развернулся. Классический
полицейский разворот… Вот только машина продолжила ехать задом, а
не рванулась прочь.
Водительские двери поравнялись.
Михаил Терентьев увидел черное отверстие не выхлопной трубы, а
небольшой Г-образной машинки, которая не занимается извозом, но
отправляет людей в другие пункты назначения…
В опущенное стекло залетел свежий
ветер. Он мазнул холодным языком по лицам тестеров и вылетел прочь,
когда Кирилл выставил пистолет в окно.
Два выстрела прозвучали в сельской
тишине. Пермский студент Михаил Терентьев, а по совместительству
водитель-гонщик экстракласса, перестал существовать, в последней
агонии сжав рулевое колесо быстрой машины.
Собаки на этот раз не стали
сдерживаться, а залаяли в полный голос, будя тех людей, которые не
успели проснуться от непонятного грохота. «Хонда» вильнула в
сторону и нырнула колесом в сточную канаву. Силы инерции хватило на
то, чтобы вынести её наружу и, подпрыгнув, машина влетела в забор
из горбыля. Она повисла на столбе, зияя двумя отверстиями в стекле
водительской двери.
Марине не удалось разглядеть за
тонировкой – есть ли кто живой в салоне. Судя по каменному лицу
шутерщика, одна из целей была устранена. Возможно, в следующей
окажется более опытный водитель.
— Круто, — выдохнула она, когда
«Опель» свернул на очередную улочку. — Явно плюс пять к скорости и
меткости.
— Что круто? Смерть — это круто?
Тогда на, перезаряди и выстрели себе в рот. Ощути крутизну!
На её колени упал тяжелый пистолет.
На коричневой пластмассовой вставке виднелась звездочка в кружке.
Вставка ребристая, чтобы пистолет не скользил в потной ладони.
Следом упал магазин, черная коробочка, в которой жались друг к
другу красноватые пули. Марина кинула хмурый взгляд на водителя.
Тот смотрел перед собой и крутил, крутил руль, когда поворачивал в
очередной прогон.
Марина хмыкнула и отвела защелку
магазина до отказа, одновременно оттягивая указательным пальцем
левой руки выступающую часть крышки магазина. Всё, как учил дядя
Гена Симонов, который служил в милиции и иногда позволял маленькой
Марине поиграть со служебным оружием. Конечно же пули оставались у
дяди Гены. Но девочке и так было хорошо – она как бы стреляла во
всех людей, которых видела из окна восьмого этажа. Глупые люди не
хотели падать и дергаться, как это делал дядя Гена, когда Марина
наставляла на него оружие и говорила: «Пиф-паф!» Глупые люди не
знали, что в них целятся. Они шли по своим глупым делам.