Лежащая на грязном
кафеле, залитая слюной монета ничуть не изменилась. Исчез лишь
окружавший ее ореол зеленоватого свечения. Как корова языком
слизала.
Присев на скамейку,
стоящую в тени разросшихся голубых елей, сборщик ждал, лениво
наблюдая за снующими людьми. Заключенная в тротуарную плитку-пазл,
точно в панцирь, Северная площадь раскалилась на солнце, как
сковорода. Поглощенная удача развеяла дурное настроение – сравнение
показалось ему правдивым и поэтичным разом. Насвистывая под нос,
Оба-на даже принялся обдумывать свою старую теорию о том, что
Случай не любит острых углов, предпочитая круги и плавные
линии.
Северная, сама похожая на огромную монету, обрамленную елями и
скамейками, в эту концепцию вписывалась идеально. Все в ней
выглядело этаким скругленным. Даже новое здание вокзала обнимало
верхушку площади полукругом, а не венчало уродливым прямоугольным
ящиком, как старое деревянное, что снесли три года назад. Тот сарай
с просевшей крышей Оба-на любил, как любил все, что напоминало ему
о молодости. Но не признавать достоинства новостроя, украшающего
площадь фэнтезийной башенкой с высоким шпилем и часами, не мог.
Любой вокзал для сборщика – место силы, его неиссякаемая
кормушка, его Мекка. И чем больше вокзал, тем, соответственно,
больше кормушка. Раньше, когда Оба-на был еще совсем салагой, эту
функцию выполняли придорожные трактиры и постоялые дворы. А сейчас
вот – вокзалы. Поменялось лишь название. Сущность же осталась
прежней: любая транспортная развязка – это сплетение людских судеб,
кратковременное и насквозь случайное. А там, где Случай, там и
сборщик.
Человеческие потоки накатывали приливом, строго в определенное
время, привязанное к каждому конкретному маршруту. Как раз сейчас
идущий на Мурманск фирменный поезд «Арктика» погнал от себя
очередную волну встречающих, провожающих, прибывших, а вместе с
ними – пару назойливых таксистов, несколько работников
железной дороги, да с десяток случайных прохожих. В редкие минуты
нечаянного отдыха Оба-на любил посидеть вот так, поглядывая, кто из
проходящих мимо людей заряжен Удачей.
Вон один из таксистов, тощий усач в старом спортивном костюме,
убедил-таки грузную тетку с целым выводком детей воспользоваться
именно его услугами. Над головой водилы слабо затрепетала
зеленоватая аура. Оба-на кивнул сам себе: повезло, что тут скажешь.
Работа таксиста – это всегда лотерея. Сегодня счастливый билетик
вытянул усач. Двое его коллег уныло поплелись к своим машинам. А
вот еле переставляющий ноги мужичок затрапезного вида, бухнулся на
колени, подбирая оставшиеся от выступления Оба-на монеты. Тоже
везунчик… даже двойной, учитывая, что сборщик решил не откручивать
бедолаге голову. По незнанию ведь границы нарушает, не по злому
умыслу. А этот вот, деловой с портфелем? Оба-на даже привстал,
заинтересованный: широко шагающий мужчина в дорогом костюме
оставлял за собой свеженький шлейф красивого зеленого света.
Вероятно коммерсант, заключивший удачную сделку. В иное время
сборщик непременно последовал бы прямо по быстро растворяющемуся в
воздухе следу, чтобы проверить везунчика на предмет счастливых
артефактов. Да буквально еще пять минут назад, не раздумывая,
бросился бы следом. Но после разговора с Хозяином он лишь терпеливо
ждал, когда его подберет Скомороший грузовичок, и наслаждался
покоем. Если все пойдет, как задумано, то велика вероятность, что
ему больше не придется гоняться за Удачей. Удачи будет – море
разливанное.