Открыв глаза, я ничего не увидел, но зато отчётливо чувствовал, что был привязан к стулу.
(Опять?… Ну когда же это кончится? почему никто не настроен на то, чтобы просто мне помочь?) – подумал я.
Вскоре возле себя я услышал копошение, а затем… С моих глаз сняли повязку.
Яркий свет лампочки в комнате на время ослепил меня. Затем я сумел различить очертания комнаты и того кто всё это время возился там. Комната была небольшой, примерно два на два метра, я сидел привязанным к стулу в плотную возле дальней стены, а перед собой я видел входную металлическую дверь. Человек, который всё это время возился возле столика в углу подошёл ко мне. Его лицо было сильно изуродовано от многочисленных прыщей и опухолей, часть головы была лишена волос, а те волосы, которые всё-таки имелись на голове, были седыми и безжизненными, если можно так сказать. Ростом он был не высок, едва выше меня сидевшего на стуле, одет в рабочую форму тюремщика с пятнами грязи на ней. В общем, весь его вид вызывал у меня одновременно чувство отвращения и страха, ведь этот человек будет меня пытать.
(Ну… И… Дела!) – подумал я
Лицо моего тюремщика исказилось в улыбке, что придавало его образу ещё большей жути.
– Не боишься? – Это зря! – сказал он в предвкушении
***
В камеру вошёл Командир.
– Доложи! – сказал он палачу
Тот нервно начал объяснять ему сложившуюся картину.
– Я пытал его всеми возможными методами на протяжении двух часов, а он ни слова – в словах палача слышались обида и горесть
Командир посмотрел на меня, затем снова перевёл взгляд на палача. Какое-то время к камере стояла тишина, а затем палач снова заговорил:
– Я совал ему иголки под ногти, пытался рвань эти самые ногти… Но…
– Что но? – спросил Командир
– Он словно не чувствует боли и… – палач замялся
– Да не тяни ты! – крикнул басом Командир
– Я не могу нанести ему никакой урон! – выпалил палач
– Что? – с недоверием спросил он, затям наклонил своё лицо к лиу палача – Ты хряпнул сегодня?
– Да я трезв как стекло – поспешно выпалил палач – Не верите? Смотрите сами!
Палач взял лежавший на столике секатор и разогнул зубцы, засунул между ними мой указательный палец на правой руке. Рывок и ничего, словно лезвия секатора уткнулись не в кожу, а в камень. Я же ничего не почувствовал, даже намёка на боль не было.
– Видите! – нервно сказал палач