Мне выдали комплект формы. Она была слегка великовата, но в целом была вполне удобной и пригодной для ношения. Так же мне указали на кровать и сказали, что мне нужно подстричь волосы. Этого мне делать абсолютно не хотелось, так как я любил свои длинные светлые волосы и не хотел их состригать, но моё мнение никого не интересовало. Уже через час после разговора с командиром, я сидел на табуретке и один из солдат стриг мне волосы, причём очень странной машинкой. Во время стрижки, машинка причиняла мне боль, когда я пожаловался на это, тот солдат мне ответил:
– Тошо стричь их надо чаще! И вообще чё ты как быба терпи!
Что сказать та стрижка была мне явно ни к лицу. Меня подстригли вочти под ноль, из-за этого я сперва даже себя в зеркало не узнал – это был ужас.
Пришёл час ужина. Кормили нас какой-то безвкусной кашей, которую даже есть было противно и небольшим куском хлеба с чаем. Чай кстати тоже был какой-то странный по вкусу и совсем без сахара. Но солдаты не жаловались, просто молча ели. В столовой их кстати было чуть ли не несколько сотен. Смотря на них мне становилось не комфортно, ведь большинство из них были молодые ребята, возрастом 18—25 лет и тем больнее было признавать, что большинство из них отдаст жизнь ради победы.
После ужина был отбой, кладя голову на подушку, я всё мечтал, что вот сейчас, я закрою глаза и проснусь у себя дома, в своей тёплой кровати и как обычно пойду в институт, словно ничего и не было. Но реальность оказалась куда жёстче.