Постепенно про Крыса разнеслось по всей деревне, стали мужики захаживать – дивились, вроде гадость, а когда, как в доме – так и зоопарк вроде. Чистай цирк, – говорили, – ты, Лукич, прям уголок Дурова! И уж время пришло «гипс» снимать. Тут и бабка вызвалась помогать. Вынул Лукич Крыса, а уж за шкирку тяжеловато – гля-ко, раскормился в больничке-то! Крыс смотрел, помаргивал, усиками шевелил, – волновался. Дед аж две пары очков надел, для верности. Лангетка уж давно была мала Крысу, но он терпел, не сгрызал. Лукич тихонечко завел лезвие ножниц под пластырь, разрезал его – не снять. К шерстке присохло. Крыс сидел на задних лапках, глядел на деда. Оп ты, а чем же яго отмочить? Настена, неси каросину с лампы. Ты старый, в уме ли, отравишь, это же кто удумал животную в карасине мыть? А, сказал Лукич, давно ли ты его в печке не пожгла-то? Да когда было, я же незнакомая с ним была… бабка пошла отливать керосин.
Намотав тряпицу на спичку, дед смочил ее керосином, провел по пластырю, тот отклеился. Крыс, бедный, чихать начал, глазки слезились – ну, чисто человек, – сказал Лукич. – Вот ведь, я тоже плачу, если карасину нанюхаюсь-то?! Крыс аккуратно встал на обе передние лапки. Ну? – дед с бабкой столкнулись лбами – как? заживши? Крыс неуверенно наступал на увечную лапку, видно было, что движение вызывает у него боль. Вдруг он сел опять на задние лапки, и стал тереть лапками хвост. Ах ты, шельмец! Навроде броется, что ли? – дед с изумлением смотрел, как крысенок зачищает свой славный, поросший светло-серыми волосками хвостик. Фу ты, фу… бабка даже отвернулась, вот это мне как не по нраву, этот хвост-то! Розовай буит, ой, так шарстистый красивше был. А ты яму свяжи с шерсти носок на хвост, – присоветовал дед, – я ему на ночь одевать буду… Скажешь, черт дурной, я еще какой крысе буду носки плести, от удумал, от учудил-то!
Крыс постепенно учился ходить на всех четырех лапках, и стало ему тесновато, хотя и двигался он еще с трудом, припадая на правую переднюю. Срослась-то она срослась, да видать, сильно раздробило костку, горевал дед. Для выгула дед соорудил Крысу сложную систему из водопроводной трубы, оторванной ночью от здания сельсовета. Крыс трубу полюбил, гонял по ней с жутким грохотом, и ржавчина осыпалась на серую шубку.
Зиму сзимовали без хлопот. Кот Снежок к Крысу отнесся равнодушно, даже иногда, сидя около его домика, подремывал, а Крыс принюхивался к коту, не ощущая в нем врага. К весне дед Крыса начал выпускать – но под надзором, на всякий случай, от бабки. Крыс ковылял по половичкам, спущенный на пол, и все шевелил усиками, разнюхивая что-то. Лапка так и не зажила окончательно, потому вверх ему дороги не было, но он обедал он уже уверенно – держа еду обеими лапками.