Помимо привычной армейской опрятности, такой градус добродетели объяснялся неискоренённой семью мирными годами строгостью Штаба – вполне могли завернуть посреди улицы офицера в расстёгнутой на одну пуговку гимнастёрке.
Девочки из монастыря, пофыркивая, повторяли историю про старлея, которого таким манером определили мыть полы в военкомате. Этот юный пилот и блестящий адъютант блестящего маршала, из тех, что выдвинулись в годы войны, приехал на побывку из своей части, успев, по слухам, принять участие в знаменитой «Короне» – лётных манёврах над главной площадью в честь Победы. Он решил перед тем, как вернуться домой, пройтись по улицам родного города и посмотреть, как отстраивают набережную. Патруль остановил его именно из-за расстёгнутого воротника, и парень явился к крайне встревоженной родне на три часа позже обещанного. Будучи лёгкого нрава, он якобы так-таки и брякнул на все расспросы матери и сестёр, что вымыл полы в комендатуре до блеска. Таким образом, выразился один остряк, его блеск не пострадал.
Но в это утро гимназисткам не встретился ни один из этих ребят с прошлым, исполненным грома и молнии и самым неопределенным будущим. Только две или три молошницы с того берега, привозившие гигантские бутыли в сумках, которые они надевали на шею, спешно спускались к перевозу с утомлёнными лицами. Бутыли на их спинах были блаженно пусты.
Кроме того, их несколько раз обогнали ученики из первой мужской. Им требовалось завернуть в переулок по левую руку, и двое старшеклассников обернулись на «монастырок».
Девочки искренне не обратили на них внимания, только отметили автоматически, что мальчики в форменной одежде. В этом учебном году её ввели окончательно и бесповоротно.
– Так тебе противно, что ты никогда не узнаешь, что там было? – Повторила Лиля, поскольку Кира смолчала.
– Нет, я бы не сказала так… – Точно продолжая думать о своём, ответила девочка.
Она обернулась к заскучавшей Нюте, которая, решив, что разговор подруг её не касается, разглядывала витрину «Ателье» и время от времени отдувала лёгкие серебристые пряди, щекотавшие её маленький нос.
– Посмотри, который час, пожалуйста. – Попросила Кира.
Нюта тотчас оживилась и, старательно задрав рукавчик осеннего пальто, сшитого в этом самом «Ателье», причём, из специально купленного отреза, а не перешитого из отцовской шинели или трофейных тканей, не сощурила, а выпучила ясные глазки на квадратный в металлической оправе циферблат. Она явно потратила больше времени на то, чтобы полюбоваться оправой часов, чем на положение стрелок.