Вошли в притер церкви. Иконы, и горят свечи. Давно Артем не был в церкви. Почти пусто. Нет молящихся в этот час. Многие селяне предпочли молиться мамоне – бутылке водки. Вино – глумливо, сикера – буйна; и всякий, увлекающийся ими, неразумен. Не помнят о том. Лишь мужчина, рядом с ним плачущая женщина и священник.
– Батюшка, так завтра в десять будете отпевать сына нашего? – Кончиком головного платка стирает слезу со щеки.
– Да. К этому времени привозите его. Совершим обряд, раз он был крещен. – Рука священника перебирает ткань одеяния.
– Спасибо.
Артем и Матвей проходили рядом, чтобы поставить свечи. Старик задержался.
– Отчего умер твой сын, женщина? – Спросил Матвей. Мысленно Артем осудил своего спутника. Лезет не в свое дело. У людей горе, а он со своим досужим любопытством.
– Сердце у него больное. С детства. – Женщина тихо плачет.
– Ты не плачь. Если сын твой не согрешил в этом мире, то будет на Небесах. Там хорошо. Нет никакого зла. Рано, говоришь, ушел твой сын? – Поднял взгляд незрячих глаз к куполам.
– Так ему двадцать исполнилось. Не пожил совсем. – И снова боль в голосе. Тихие рыдания. Безмолвные иконы взирают на горе матери.
– Молись. И я у врат помолюсь. Господь милосерден. Невинного и вернуть может. Ты только верь в Господа, мать. Крепко верь. Я бы пришел попрощаться с твоим сыном, да слеп. Мне от дома приезжих тяжело идти. Верь в Господа и молись. – Смиренный голос старика, как печаль церкви, в которую редко заходят люди.
– Так мы мимо проходить будем. Выходи, если желание будет. Простишься. Может и зачтется сыну твоя молитва на Божьем суде. – Женщина и мужчина пошли к выходу.
– Опять, дед, лезешь, куда не просят. – Шептал Артем.
– Утешить хотел. Не стоит лить много слез. В сырости лежать будет сын. – Перекрестился. Что-то шепчут губы старика. О чем-то просит Бога.
– Ты даешь, дед. Это от грунтовых вод зависит, а не от слез людских. – Суеверны люди на Руси. Придумали десятки примет, пол каждому случаю есть свои.
– Как знать, Артем.
Они поставили свечи и пошли к месту своего ночлега. Занесли свои покупки. Артем присел к столу.
– Поужинаем и будем отдыхать. Когда в дорогу, Матвей? Накуралесил ты. Можешь считать, выполнил поручение Бога. – Не смеется, скорее печалится. Что делать с ним, со старым. Его уже не переделаешь.