Допивая остывший чай, успевший
подернуться темной пленочкой, Сергей уже привычно порылся в памяти
реципиента, выясняя, как обстоят дела с матчастью, в первую
очередь, горючим и боеприпасами. С удивлением выяснив, что с этим
все более-менее нормально – куда лучше, чем было в том прошлом, о
котором он знает. Ну, по-крайней мере, касаемо его бригады. К
примеру, с горючим оказалось неплохо: трехтонные ЗиСы-«наливняки»
успели затемно выгрузиться на соседней станции и шли следом за
танками. Уже хорошо, не придется бросать исправные боевые машины
только потому, что в баках не осталось ни капли солярки или
бензина. С боеприпасами тоже терпимо, на первое время точно хватит,
а там, будем надеяться, и еще подбросят: тылы прибывали разными
эшелонами, порой идущими со значительным запозданием. Выгрузятся и
подвезут, лишь бы под авианалет не попали, охотиться на беззащитные
колонны немцы большие мастаки. Да и танки из дивизии, как частенько
случалось в начале войны, никто для затыкания очередного прорыва не
выдергивал. То ли не успели, поскольку они только вчера на фронт
прибыли, то ли не было в этом варианте истории ничего подобного.
Скорее, первое, конечно… Пушкари тоже не подкачали - входящий в
состав дивизии гаубичный артполк не отстал, не растянул и не
растерял тылы. Недурно, даже очень недурно. Боеприпасов у них,
правда, мизер, от силы на полчаса нормальной артподготовки, но и на
том спасибо. Глядишь, тоже подвезут.
И все же в целом ситуация оставалась
критической. Как ни пытался Кобрин «притереть» знания реципиента к
собственным данным; как ни переставлял даты с учетом
временного сдвига, выхода найти не мог.
Смоленск уже не удержать. Притормозить фрицев еще на недельку –
возможно, но город рано или поздно придется сдать. Причем, скорее
рано, чем поздно, увы. Так что насчет недели он определенно
погорячился. Причем сильно. С другой стороны в стратегическом
смысле блицкриг уже практически выдохся. И, прежде чем падет
Смоленск, выдохнется еще больше. Да и решение Гитлера развернуть
часть войск на Ленинград и Киев, как и в прошлый раз, свое
влияние оказало. А это – лишние недели, а то и месяцы, столь
необходимые для подготовки сначала обороны, а затем и контрудара
под Москвой. Который, как ему кажется, окажется куда как более
сокрушительным, чем в известной ему истории. И лишние же гирьки на
чашу весов той самой теории внутренней кумуляции – ведь никто не
знает, когда суммарный «вес» изменений переборет естественную
инерцию времени.