- Так… - Сергей попытался собрать в
кучу скачущие стреляными гильзами мысли. – Так значит, теперь ты,
э-э, без вести не пропадешь? Правильно понимаю?
- Может, и не пропаду, - невозмутимо
пожал здоровым плечом разведчик. – А может и вовсе наоборот, кто ж
его знает? То мне неведомо, это ж ты из будущего, не я.
- Дед, а как же…
- Все, - неожиданно резко отрезал
тот. – Большего ни тебе, ни мне знать не положено. Иди и сражайся,
не посрами ни меня, ни других предков. И знай, Сережа, я тобой
горжусь. Правильную ты профессию выбрал, мужскую. Так держать.
Родину защищать всегда почетное дело, где бы она, Родина та, ни
находилась.
Прапрадед весело подмигнул и
отвернулся. Кобрин растерянно поглядел на его короткостриженный
затылок, и перевел взгляд на сидящего рядом командира, неожиданно
узнав в том Витьку Зыкина. Ну да, точно он, как же сразу-то не
понял?! Радостно вскинувшись, хотел было окликнуть товарища,
познакомить его с неожиданно нашедшимся прапрадедом, но как водится
не вовремя зазуммеривший будильник мгновенно разорвал
несуществующую в реальности связь…
На следующий день пребывающий в
спутанных чувствах капитан отправил новый запрос в объединенный
банк данных архива Минобороны. Полученный ответ ничем порадовать не
мог: лейтенант Федор Андреевич Кобрин по-прежнему числился
пропавшим без вести в ходе боевых действий. Вот только дата
изменилась, сместившись на два месяца – согласно новым данным, это
произошло не в июне, а в августе сорок первого…
Невесело усмехнувшись, Сергей закрыл
присланный файл. Вот, значит, как – своим вмешательством в историю
он подарил прапрадеду два лишних месяца жизни. Негусто, увы. С
другой стороны, получается, посещающие его сны – не плод фантазии
или бред уставшего за учебный день разума, а нечто в какой-то мере
реальное, несущее в себе определенную смысловую нагрузку, которую
можно проверить. Интересно, даже очень. Вот только что это
означает? Некую остаточную ментальную связь с тем миром? Но в этом
случае ему, скорее, должен сниться бывший реципиент, комбат Минаев,
а не Зыкин. И уж тем более не прапрадед, от которого в оцифрованном
лет сто назад семейном альбоме не осталось даже фотографии. Значит,
что? Да только то, что он ровным счетом ничего не понимает! Но
рассказывать об этом никому нельзя, особенно особисту-психологу,
иначе, чего доброго, может и от прохождения следующего «Тренажера»
отстранить. Тем более, еще неизвестно, КАКОЙ ИМЕННО вариант
прошлого ему снится…