Отогнав невеселые мысли, Кобрин
принял душ и завалился в койку. Завтра будет непростой день, и
нужно как следует выспаться. Пройти вторую в жизни тренировку будет
никак не проще первого, скорее наоборот: все ж таки у командира
полка или бригады и ответственность повыше, чем у обычного комбата,
и людей в подчинении куда больше. А ведь дальше, еще через год, он
и вовсе «займет» должность командира дивизии! Если, конечно,
благополучно пройдет нынешний «Тренажер» и закончит третий курс… А
задача перед ним сейчас стоит отнюдь не из легких: на вчерашнем
инструктаже слушателям довели, что на этот раз им предстоит
командовать крупным танковым соединением уровня «полк-бригада».
Вполне предсказуемо, ведь не зря весь прошлый учебный год они
изучали азы управления бронетанковыми войсками: из слушателей
академии готовили «универсалов», способных управлять любыми видами
сухопутных войск. Так что воевать снова придется всерьез, поскольку
капитан отчего-то нисколько не сомневался, что и на этот раз
окажется в сорок первом. С другой стороны, можно подумать, в
прошлый раз вполсилы воевал! Ладно, прорвемся…
С этой мыслью Кобрин и заснул.
Окрестности Смоленска, август 1941
года
Никакого страха не было. Вообще не
было. Сергей просто очнулся, уже почти привычно вынырнув из темного
омута недолгого беспамятства, как-то сразу и полностью завладев
сознанием реципиента. Ни малейшего сопротивления, как в прошлый
раз. Всего лишь одно бесконечно-долгое мгновение, и его собственное
«я» заполнило чужой разум, словно вода - пустую емкость. Еще миг –
и он окончательно осознал себя, причем, сразу в обеих ипостасях: и
как капитана штурмовой роты 42-го МПП Сергея Владимировича Кобрина,
слушателя-второкурсника Высшей академии Сухопутных Войск. И как
подполковника Сергея Васильевича Сенина, командира танковой бригады
101-й ТД, в срочном порядке переброшенной под Смоленск для
организации контрудара и обеспечения выхода из оперативного
окружения попавших в кольцо советских войск. Ого, вон оно, значит,
как? Аж целый подполковник? Неплохо он поднялся, можно сказать,
через звание прыгнул. А то, что они еще и тезки, даже хорошо, проще
привыкнуть. Так, не отвлекаться, продолжаем анализ. Кстати,
легкость пси-ассоциации тоже нашла свое объяснение: реципиент
настолько устал, что разуму донора даже не пришлось прилагать
дополнительных усилий для подавления чужого сознания. Подобное
могло произойти еще и в том случае, если бы Сенин накануне всерьез
напился. Но комбриг был абсолютно трезв. Просто нечеловеческая
усталость после нервотрепки нескольких крайних дней.