– Я позвонила всем ее друзьям – сказала она ему голосом, в котором явно чувствовалась паника. – Никто ничего не слышал от нее. О боже, Джонатан, что, если у нее был приступ?
Мэгги подскочила:
– В каком смысле приступ?
– У Кайлы диабет, – объяснил сенатор. – Она зависима от инсулина.
– Обычно с этим очень легко справиться, – сказала миссис Фибс сквозь слезы, поворачиваясь к Мэгги с натянутой улыбкой. – Она всегда так хорошо с этим справляется. И никогда не позволяет этому ее остановить. Но такой стресс? Даже если у нее есть с собой лекарства, она может впасть в шок. А что, если у нее нет инсулина? – Миссис Фибс вздрогнула, а ее плечи затряслись под кремовой блузой. Она не могла сказать ни слова и зарыдала в плечо мужа.
– Без инсулина она может впасть в кому, – глухо сказал сенатор, крепко обнимая жену, как будто укрывая ее от своих слов. – Она может умереть.
Миссис Фибс заплакала еще сильнее, обмякнув в руках мужа.
Мэгги шагнула назад и подошла к окну, пытаясь оставить их наедине.
Разговоры с семьями всегда были напоминанием – напоминанием о том, через что прошли ее родители, о том, что ее сестра никогда не вернется домой, о тугих веревках на ее запястьях. Эти напряженные личные встречи были самой сложной частью ее работы: обнаженные, отчаянные эмоции выплескивались на нее. Но быть хорошим переговорщиком означало отделять себя от эмоций. Означало сохранять спокойствие во время бури. Путеводная звезда в конце тоннеля.
Ей надо было держать себя в руках, если она надеялась кому-то помочь.
В дверь постучали, и агент просунул голову в комнату:
– Агент Эденхёрст, мы все собрались в библиотеке.
Фрэнк, который стоял около двери, кивнул и сказал, подходя к Мэгги:
– Сенатор, миссис Фибс, мы должны пройти в другую комнату. Чтобы подготовиться к звонку.
– Конечно, – сказал сенатор.
Он провел миссис Фибс, которая все еще сжимала его руку, как будто от этого зависела ее жизнь, через дверь и вниз в зал, в библиотеку, где дубовые книжные шкафы от пола до потолка, заполненные старинными книгами и антикварными вещами, занимали все стены. Над камином висел портрет маслом миссис Фибс в молодости. Она позировала в саду ночноцветных жасминов, ее голубые глаза и улыбка дразнили загадкой. Кайла была копией своей матери.
Агенты жужжали по комнате, как рой пчел. За занятым ноутбуками раскладным столиком сидели технические специалисты и стучали пальцами по клавишам, готовые отследить любой входящий сигнал. Полевые агенты были в напряжении, ожидая, когда телефон зазвонит. До тех пор они ничего не могли сделать – только ждать. А если ты хорош именно в действии, то ожидание – это мучение.