В первую очередь, это были книги Священного писания. Первая точно датированная книга, сохранившаяся до нашего времени, – «Остромирово евангелие». Евангелие было выполнено по заказу новгородского посадника Остромира в 1056–1057 гг. Сделанное на прекрасно обработанном пергаменте оно и сейчас, почти через тысячу лет, поражает тщательностью исполнения, богатством колорита, красотой миниатюр, буквиц и заставок. До нас дошло имя дьякона Григория – одного из писцов, работавшего над Евангелием; имена художников неизвестны, не знаем мы и откуда они родом. Извилистыми путями книга дошла до нас, и с 1806 г. она хранится в Петербурге, в Государственной публичной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Не только в древности, но и на протяжении многих столетий любимым чтением во всех слоях русского общества была Псалтырь (сборник псалмов). В XII в. Владимир Мономах брал Псалтырь с собой в военные походы, а в XVIII в. Ломоносов называл Псалтырь, «рифмотворно переложенную» Симеоном Полоцким, наряду с «Арифметикой» Магницкого и «Грамматикой» Смотрицкого, «вратами своей учености».
Помимо книг Священного писания популярны были переводные апокрифы (по гречески, апокриф – тайный, сокровенный) – тексты, повествующие о жизни библейских и евангельских персонажей, не вошедшие в канон Священного писания. Несколько наиболее интересных апокрифических памятников XI–XII вв., дошедших до нас в ранних списках, можно прочитать в серии «Памятники литературы Древней Руси» [143, т. 2]. Впоследствии апокрифы были включены в «индексы» – списки запрещенных («отреченных» книг, чтение и распространение которых церковью решительно осуждалось, а виновные в нарушении запретов преследовались. Одним из любимых произведений в Киевской Руси был «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского. В нем рассказывалось о сотворении мира за шесть дней – отсюда и название. Человек здесь представлен «как центр вселенной, ради которого живет и совершается все в природе и который нравственно отвечает поэтому за все то, что его окружает и ему, в сущности, принадлежит и подчиняется» [143, т. 2, с. 15]. Болгарский «Шестоднев», по мнению Д.С. Лихачева{17}, оказывал «сильное влияние на всю русскую литературу и отчасти на изобразительное искусство вплоть до XVIII в.» [143, т. 2, с. 15].