Приведем некоторые факты, свидетельствующие о том, что хотя и очень медленно, с перерывами и провалами, но русское общество развивалось и просвещалось. Одним из проявлений оживления культурной жизни Руси на рубеже XV–ХVI вв. стал интерес к событиям и деятелям мировой истории, во многом обусловленный возникновением дипломатических и торговых отношений с зарубежными странами. Например, в конце XV в. были установлены дипломатические отношения с Грузией, и к этому времени относится «Повесть о царице Динаре» анонимного (как было принято в то время) автора, причем историческим прототипом Динары послужила грузинская царица Тамара, правившая в 1184–1212 гг.
Появились переводы исторических и биографических сочинений: например, «Троянская история» – перевод романа Гвидо де Колумна «История разрушения Трои», «Сказание об Аристотеле» – перевод жизнеописания Аристотеля из книги Диогена Лаэртского. В 1512 г. в Иосифо-Волоколамском монастыре был составлен «Русский хронограф» – грандиозный свод всемирной истории, содержащий библейскую историю, рассказы о царях Вавилона и Персии, о походах Александра Македонского, сведения из истории Рима, Византии, Руси, Болгарии, Греции и других стран от «сотворения мира» до середины XV в. [143, т. 6].
Важным свидетельством общественного и культурного подъема на Руси стало бурное развитие публицистики – религиозной и политической. Обсуждался широкий круг проблем, касающихся земельной собственности, государственного строительства, княжеской (позднее – царской) власти, ее обязанностей по отношению к подданным и взаимоотношений с церковью. Велись споры о социальной и нравственной роли церкви и монашества, о месте Руси в мировой истории и русской церкви в истории христианства. В большом количестве появлялись поучения, наставления, челобитные, полемические послания. Их авторами были Иван Пересветов, Федор Карпов, Ермолай-Еразм, старец Филофей и другие (подробнее см. [79, т. 3, с. 557–560]).
Ярким примером религиозной публицистики на рубеже XV–ХVI вв. является полемика между иосифлянами – сторонниками Иосифа Волоцкого{25} и так называемыми нестяжателями{26}.
Иосифляне выступали сторонниками крупных общежительных монастырей, имеющих большие земельные наделы, мотивируя это тем, что доходы от монастырской хозяйственной деятельности необходимы для строительства церквей, благотворительности и других монастырских нужд. Нил Сорский и его последователи были противниками церковного землевладения и сторонниками скитской формы «бедного» монастыря. Согласно доктрине нестяжателей, функции монастырей должны ограничиваться духовной сферой, учительством, просвещением паствы и нравственным воздействием. Сочинения Нила Сорского и Вассиана Патрикеева отличаются не слишком характерными для того времени нравственной чистотой, терпимостью и гуманностью. Эти качества особенно проявились в полемике по поводу отношения к еретикам. Иосиф Волоцкий в «Слове об осуждении еретиков» и «Послании» великому князю Василию проповедовал крайнюю религиозную нетерпимость, он требовал казнить всех еретиков, даже раскаявшихся в своих заблуждениях. В «Ответе кирилловских старцев», написанному, по-видимому, Вассианом Патрикеевым, ставшим главой нестяжателей после смерти Нила Сорского, осуждается инквизиторская позиция Иосифа Волоцкого и предлагается «нераскаявшихся и непокорных еретиков… держать в заключении», а «покаявшихся и проклявших свое заблуждение» прощать и возвращать в лоно церкви [143, т. 6, с. 359].