“Что это значит?” — хотела крикнуть я, но не успела.
Мир вдруг качнулся.
Смазался.
В ушах загудело так громко, что показалось — сейчас взорвутся перепонки. Я зажмурилась, закрыла уши руками…
Мягкий порыв ветра коснулся моего лица. Обоняние уловило сладковатый запах сакуры.
— Моя мать видела всё своими глазами! — раздалось снаружи.
Я распахнула глаза…
… и обнаружила, что жива.
Кроме того — сижу на коленях перед Ёнсу. Вокруг слуги, мои вещи валяются во дворе. Сладко пахнет сакурой, и совсем не болит голова.
— Ты сама пригласила его. И отдалась, как последняя шлюха! — рявкнул мой любимый Ёнсу, заставив меня сморгнуть слёзы и посмотреть на него.
Это ведь уже было… Он вот так же стоял надомной! И также грубо обвинял меня… В прошлый я сказала…
— Нет-нет, это не правда, — медленно повторила я свои же слова, что сказала и в прошлый раз.
“Хочешь сказать, моя мать лжёт?!” — вспомнила я ответ за миг до того, как Ёнсу произнёс его сам.
— Хочешь сказать, моя мать лжёт?!
“Безумие какое-то”, — мелькнула мысль. Я растерянно повернулась к дверям в дом. Сейчас оттуда выйдет госпожа Рокомо… И спустя миг так и случилось. И даже её слова были те же самые.
— Забирай своё жалкое приданное, потаскуха! — кричала она.
Синий громовой ёкай вышел следом, вышвыривая мои вещи во двор. А я смотрела на это и всё никак не могла понять, что произошло.
Я умерла — нелепо, бессмысленно. Потом увидела странную книгу… И вдруг будто вернулась в прошлое. И теперь проживала заново момент своего позора.
Я предугадывала каждое слово, каждый жест окружающих меня людей. Но в отличие от прошлого раза, сердце не разрывалось отчаяния.
С глаз будто упала пелена — мне больше не хотелось молить жениха, жалко цепляясь за его ноги. Нет, я слишком хорошо помнила свои предсмертные желания — плюнуть ему в лицо. Высказать его матери всё, что думаю. И поскорее обнять своих матушку с сестрой — тех, кто меня по настоящему любит.
А здесь… — лишь дешёвый спектакль.
Для слуг. Для рабов. Для меня.
Ни грамма искренности.
Теперь я ясно это видела.
Благородная госпожа Рокомо больше не казалась мне такой уж пугающей и грозной — скорее злой и жалкой. А жених — теперь мне было очевидно — он никогда и не хотел нашей свадьбы. Иначе не отказался бы от меня так легко. Даже если это не он привёл того мужчину, но для него случившееся — хорошая возможность безболезненно для чести рода сбросить с шеи нищую невесту.