– Ты вообще не страдал.
– Да ты что, серьезно, что ли?
– Как никогда. Все это время за тебя страдал кто-то другой. В основном мама. И когда ты чахотку свою подхватил, и когда она сама слегла. А тебя пока только холили и лелеяли.
– Да ты чего, Димыч?! С дуба рухнул, что ли? – растерявшись, лепетал Птиц. – И что же мне, в переход идти, как иные с дудками-гитарками, причитать «ударьте Христа ради», что ли? А?..
– Не надо никуда идти. За тобой, когда надо будет, сами придут.
Птиц молчал, позабыв и про чай и про обиду, и слушал. Димыч продолжал пыхтеть в свою чашку, попутно излагая:
– Придут и мордой об стол ударят. Так, чтобы, глядя в зеркало, себя не узнал. Чтобы перестал о себе думать и себя жалеть. Вот тогда из тебя поэт, может быть, и получиться. Так что сиди пока и чай пей. Остынет. Поэт…