Самое удивительное в моих грезах было то, что я даже не знал, как выглядят цветы, и что я являюсь их представителем. Это было первое рождение, поэтому никаких образов в голове не было – белый лист, который ты можешь разукрасить сам, вот только никаких тонов и, тем более, оттенков ты тоже не знаешь.
Появление на свет – самый сложный процесс: полное отсутствие любых знаний, образного мышления, пустота, одним словом. И ты в этой пустоте, наедине с какими-то странными глубинными знаниями, которые кто-то в тебя вселил.
В тот день, во мне жила уверенность, что я – цветок и что у меня есть множество собратьев. А как это все выглядит знает лишь мать земля.
И мне так хотелось поскорее со всем познакомиться, что я начал пробивать жесткую скорлупку – свой кокон, колыбель созревания.
Сейчас, обладая образным мышлением, я бы сравнил этот процесс с высвобождением из очень узкой одежды. Когда у тебя просто нет выбора и ты надел на себя брюки и пиджак с рубашкой человека, размера на три меньше тебя. Теоретически, ты можешь в этом двигаться, но только теоретически.
Инстинктивно пытаешься расправить плечи и выпустить живот, и мало по малу расправляешься. Ткань все больше натягивается, натягивается и, в конце концов, трещат и рвутся швы.
Так и я, будучи семечком, тянулся и выпрямлялся, пока швы моего кокона не треснули. Тогда, я сделал первый неловкий шаг на волю.
Хорошо, что в тот момент я не устремился вперед. Ибо, что значило это «вперед», мне было не ведомо. Каждый шаг мог стать для меня либо победой – выходом в мир, либо поражением – углублением в почву и смертью. А мог привести к бесконечному путешествию между верхом, куда я должен был устремиться, и низом – куда попадать не следовало.
Я опять замер, прислушиваясь к душе. Я искал подсказку, указания на правильный вектор движения.
В тот момент, в голове пронеслась идея: слушай, куда ползут жители подземелья. И я затих, усмирил мысли, замер.
Когда мне доводилось слышать отчетливые звуки движения, устремлялся по их направлению. Этот путь занял у меня несколько дней, дней тяжелого труда и концентрации.
Я все стремился и стремился в высь, а над головой по-прежнему была только сырая земля. В один миг я даже потерял надежду увидеть своих собратьев и всю ту красоту, что мысленно нарисовал на своем чистом белом листе. Но что-то в душе подстегивало меня не сдаваться. Будто еще совсем немного и появится мир.