Адреналин хлынул в кровь, как прорвавшаяся дамба, а сердце забилось так, что готово было выпрыгнуть из груди, дыхание остановилось от ужаса, когда он увидел в оконном проёме, как что-то быстро прошло в сторону сарая. Он осознавал, что не спит и понимал, что видел это явно и отчетливо.
Тихо подкравшись к окну в полусогнутом положении, он попытался подсмотреть, приоткрыв занавеску сбоку так, чтобы не засветиться самому: в узком проёме был виден фрагмент пустого двора, сарай отчетливо просматривался, благодаря белому снегу. Кирилл расширил обзор и осмотрел всю территорию – нигде не было намёков на чьё-либо присутствие. Ему показалось парадоксальным то, что неизвестный слишком быстро исчез из поля зрения в тупиковой части двора, когда выбраться отсюда, не издавая ни единого звука, казалось нереально.
Он просидел на полу около получаса, прислушиваясь к обстановке за стеной, а когда его это изнурило, так же украдкой вернулся в кровать. Ему удалось заснуть только под утро.
В одиннадцать часов дня Кирилла разбудил проезжающий по улице трактор. Парень вылез из постели, оделся и отправился на разведку. Дорожка к сараям была протоптана им самим, поэтому понять, ходил ли по ней кто-то ещё, не представлялось возможным.
Подойдя к окну с уличной стороны, он просто остолбенел: верхняя граница голубых занавесок была значительно выше головы, и если учесть его рост – метр восемьдесят два, то проходивший ночью объект должен иметь высоту более двух с половиной метров. Кажется у меня начинается шизофрения, подумал Кирилл.
Его внимание застыло на сарае: крючок, на который он запирался, болтался в свободном положении. Парень точно помнил, что закрывал его – он всегда запирал на замок все двери, чтобы их не сорвал внезапно поднявшийся ветер.
Рука Кирилла медленно потянулась к топору и с силой выдернула его из пня. Он осторожно подкрался к сараю, постоял, послушал, набравшись смелости, резко открыл дверь, замахнувшись топором. В сарае всё лежало так, как он оставил, ничего не пропало и не передвинулось с места. Парень подошёл к дальнему углу, сдёрнул замызганный рваный брезент, накрывающий склад хранившегося под ним барахла. Сделав облегчённый выдох, он отбросил брезент на пол и отправился к выходу, уловив незначительный запах животного, грубо говоря зверя. Но не стал заморачиваться по этому поводу, возможно, здесь когда-то держали скотину.