Предполагаю, разведывали безопасные
подходы к мосту, имели цель вскрыть систему его охраны. Оторваться
удалось только в километре, оставив огневой заслон. Выйти на связь
возможности не имелось, радиостанцию разбило осколком, радист
погиб. Наши потери – пятеро, у противника – предположительно
больше. Удалось захватить раненым одного пленного, но дотащить не
сумели, умер при транспортировке. Никаких документов при нем не
имелось. Кто такие, точно не известно. Мое мнение – сброшенная этой
ночью с самолета группа парашютистов или разведка немецкой танковой
дивизии. У меня все.
- Никакие это не парши… - задумчиво
пробормотал Кобрин, анализируя короткий, но емкий доклад майора.
Что ж, пока события, очень на то похоже, развиваются именно так,
как он и ожидал. Точнее, как было в реальной истории. Но поговорить
с ранеными разведчиками все-таки необходимо - хотя бы для того,
чтобы убедиться, что к мосту идут именно диверсанты лейтенанта
Реннера[1], и изменившаяся реальность не
подкинула никакого неожиданного сюрприза. Все-таки события
сместились на целый месяц, а за столь долгий по военным меркам срок
много чего могло произойти. – Диверсанты из восьмисотого учебного
полка «Бранденбург». Слыхал про таких?
- Так точно, слышал. В сводке
проходило, они недавно мост в Даугавпилс взяли. А в июне в районе
Бреста вовсю орудовали, еще за сутки до немецкого нападения.
Разрешите вопрос?
Сергей молча кивнул. Фразу майора про
июньские события он оставил без внимания: не рассказывать же ему,
что он там БЫЛ, причем лично? Правда, тогда с «Бранденбургами»
встретиться не довелось.
- Почему думаете, что это именно они?
Могут ведь и на самом деле парашютистами оказаться. Нам доводили,
что фашисты их активно используют, в том числе на Северном фронте.
- Почему? – Кобрин невесело хмыкнул.
– Ну, считай, предчувствие у меня. Вот сейчас с твоими бойцами
поговорим, глядишь, и разберемся. Ты, гляжу, не на своих двоих
прибыл? Поехали?
- Так точно, машина ждет, - командир
разведбата первым двинулся к легковушке. Судя по задумчиво
нахмуренному лбу, вопросы у него не закончились. Сергей даже
догадывался, какие: кто такие «парши» (ну да, согласен, сболтнул,
не подумав: здесь этот термин пока не в ходу; а даже если бы и
использовался, вовсе не факт, что фронтовой разведчик мог его
знать)