«Уйдет, сволочь!» - молнией сверкнуло
в мозгу в следующий миг. – «Валить гада, не дать своих
предупредить!».
Лицо бойца словно окатило горячей
волной выброшенного в кровь адреналина; в ушах кузнечным молотом
забухали, все учащаясь, удары подстегнутого опасностью пульса. И
Ивашутин, сдавленно выдохнув «атас, Ванька, немцы!», вскинул
автомат. Большой палец заученно отключил предохранитель затворной
рукояти, заблокированной в заднем, взведенном, положении, а
указательный - потянул спусковой крючок...
Фашист, осознав, что отступать и
прятаться бессмысленно, неожиданно рванулся вперед; в отведенной в
сторону руке тускло сверкнуло лезвие ножа. Но ППД-40 уже коротко
рыкнул, ослепив вспышкой дульного пламени обоих, и диверсант,
дернувшись всем телом, опрокинулся навзничь, отброшенный ударом
пули. Второй из боевой пары, как раз показавшийся из кустов,
сдавленно выкрикнул что-то по-немецки и попытался броском уйти в
сторону, но на спину ему уже обрушивался предупрежденный криком
товарища и выстрелом Сидоров. Витька кинулся к нему, не решаясь
стрелять, чтобы не попасть в товарища. Пока продирался сквозь
кусты, тот справился самостоятельно – повалив диверсанта,
разведчик, как учили, ударил его ножом в правый бок, локтем
свободной руки вдавливая голову в прошлогодние листья. Немец, теряя
силы, попытался сбросить противника, но было уже слишком поздно, и
он замер, конвульсивно суча ногами. Но обрадоваться победе товарища
Ивашутин не успел. Прилетевшая с вражеской стороны пуля, опережая
гулкий звук винтовочного выстрела, тяжело ударила в грудь, швыряя
бойца на землю. Отчаянно хотелось вздохнуть, наполнив легкие, пусть
даже и в последний раз, влажным и прелым лесным воздухом, но
сделать это отчего-то не удавалось. Грудная клетка, судорожно
дернувшись пару раз, замерла, больше уже не опустившись. Широко
раскрытые глаза, из которых с каждой секундой уходила жизнь,
глядели в видимое сквозь разрывы ветвей бархатное ночное небо,
по-августовски звездное…
Метнувшегося к товарищу Сидорова
остановила раздавшаяся с вражеской стороны автоматная очередь.
Стреляли неприцельно, практически наугад. Не зацепив разведчика,
пули, с сухим стуком срезая ветки, подбросили клочья перепревших за
зиму листьев, вздыбили влажный дерн. Успев ухватить за шейку
приклада оброненный Виктором пистолет-пулемет, он перекатом ушел в
сторону, схоронившись под ближайшим кустом. Дав короткую и тоже
неприцельную очередь, снова перекатился, меняя позицию. Нужно бы
подобрать свою винтовку, но некогда. С немецкой стороны бахнуло еще
пару выстрелов, но куда именно стреляли диверсанты, он даже не
понял – похоже, в темноте удалось сбить их с толку. Осторожно
приподнявшись, Иван попытался рассмотреть хоть что-то впереди:
убывающая Луна серебрила окружающие заросли, отбрасывая на землю
изломанные, призрачные тени. Нет, ни…