- Добро, - непослушными, будто
внезапно отказавшимися подчиняться воле хозяина, губами буркнул
Евсиков, кивая. – Коль так, тогда и медлить не стоит. Рогов, за
мной, боеприпасы заберешь…
Пленный умер, когда в километре за
спиной загрохотали первые автоматные очереди.
Спустя еще полчаса двое разведчиков,
один сильно хромающий на левую ногу, другой раскачивающийся из
стороны в сторону при каждом шаге, были остановлены окриком
охранявшего подходы к переправе часового…
****
- Значит, шлемы у диверсантов самые
обыкновенные, как у пехоты? – переспросил Кобрин, бросив на
командира разведбата быстрый взгляд. Майор едва заметно кивнул в
ответ. – И одежда тоже? Камуфляжные маскировочные куртки, рисунок в
виде изломанных пятен трех цветов, я верно понял?
- Так точно, товарищ полковник, -
устало кивнул Евсиков. – На касках у них, правда, еще чехлы были
натянуты, тоже пятнистые. С ремешками специальными, чтобы ветки или
листья можно было закрепить, для маскировки.
- А обувь? Ботинки или сапоги?
Сержант на несколько секунд
задумался, морща лоб и припоминая:
- Вроде бы сапоги… да, точно, сапоги,
но не у всех! У троих или четверых ботинки были.
- Описать можете?
- Да чего их описывать, обычные
ботинки, - удивился разведчик. – Ну, может немного повыше, чем
наши.
- Шнуровка спереди?
- Где ж ей еще быть? – сержант
удивился еще больше, тут же понимающе хмыкнул:
- А, понял, товарищ полковник, о чем
вы. Нет, не прыжковые то были ботинки. Хоть их нам только на
картинке и показывали, но я б не ошибся, коль вживую увидал.
Обычные, точно. И экипировка на ту, что парашютисты пользуют, тоже
не похожа. Да и автоматы только у троих были, остальные с
карабинами шли. А с карабином с самолета сигать как-то неудобно…
- Благодарю за наблюдательность,
товарищ сержант, - кивнул Кобрин, не став уточнять, что
гитлеровские парашютисты, как правило, десантируются без оружия,
которое сбрасывается отдельно, в специальных контейнерах. – Добро,
с этим понятно. Что про пленного рассказать можете?
Красноармеец помедлил, собираясь с
мыслями:
- Да ничего особенного, пожалуй.
Обмундирован и вооружен, как и остальные. Планшетки при нем не
имелось, званием не вышел. Личных документов – тоже. Он большую
часть дороги вовсе молчал, поскольку сильно раненый был. Так,
стонал изредка, бормотал что-то по-своему, но не разберешь, что
именно. А после так и вовсе замолчал, поскольку помер.