Эти ключевые перестановки в Морском и Военном ведомствах вкупе с травлей Победоносцевым, что развил бурную деятельность против моряков, выглядели очень рискованным занятием. Почти блефом. Одной сплошной провокацией. Партией в «русскую рулетку», которая ставила на кон его жизнь самым натуральным образом. Потому что и дядя, и стоящий за ним клан могли начать бороться за свое положение. И пойти в этом деле до последней крайности. Ведь боролись бы не за страх, а за бабло и власть, которые стремительно начали утекать у них из рук.
В свое время Павел I в близкой ситуации попытался защититься посредством окружения себя верными бойцами гвардии. На этом и погорел, ибо гвардия оказалась не так надежна, как ему думалось. Вот и Николай Александрович из-за этого немало мандражировал, больше держась лейб-конвоя из казаков и горцев, чем гвардейцев. Да выбирая тех, что как можно более дикие и мрачные, желательно из самых глухих станиц и дальних горных аулов. Чтобы эти ребята видели в службе свой единственный шанс.
Но этих бойцов было мало. И наращивать свою личную охрану наш герой не мог. Точнее, мог, но боялся через это привлечь излишнее внимание и спровоцировать своих оппонентов. А потому и нервничал, отчетливо понимая – в случае «серьезного дела» этой горстки защитников может не хватить. Особенно сейчас, когда все неожиданно пошло вскачь…
1889 год, 21 марта. Санкт-Петербург
Император вышел из Зимнего дворца. Вдохнул прохладного, свежего мартовского воздуха. И направился к поданной ему коляске. Обычной черной и на первый взгляд неприметной. Таких была масса в столице.
Рядом с ней находились две ее товарки – вышедшие словно из-под одного и того же штампа. Даже лошади одной масти. Только в этих колясках, идущих авангардом и арьергардом, сидели бойцы лейб-конвоя. И не просто так, а настороже.
У каждого кроме карабина Winchester образца 1873 года с магазином на дюжину патронов. 44–40 WCF было и по шестизарядному самовзводному револьверу S&W «новой модели» образца 1881 года, приспособленному под такие же боеприпасы. Конечно, совсем недавно небольшую партию подобных револьверов, но под более слабый патрон, приобрели и поставили на вооружение в Русской Императорской армии под громким названием «револьвер Смит-Вессон, офицерского образца, двойного действия». Однако бесспорная тактическая выгода от унификации карабинного и револьверного боеприпаса лейб-конвоя вынудила Николая Александровича озадачить Шувалова «мониторингом» каталогов продавцов оружия. И очень скоро оказалось, что нет никакой необходимости делать срочный «дозаказ». Все уже имелось в наличии на рынке оружия.