Мы заняли столик рядом со сценой, вблизи от бара, чтобы легче управлять своими заказами. Ася заказала невероятного цвета коктейль в фужере для мартини, а мне текилы… три.
– Как ты пьешь такую гадость?– спросила Ася, кивая на мои стопки и морща свой остренький носик.
– Все просто: на все остальное у меня аллергия,– улыбнулась я, подмигнула и опрокинула первую стопку текилы.
Ася брезгливо сглотнула и сочувственно поджала губы.
– И откуда такое странное название?
– Тут тоже все просто – это название города, где ее производят.
– И откуда ты столько знаешь о всякой ненужной ерунде?
– Еще проще,– засмеялась я,– я много читаю. Обо всем! Как же я могла не изучить напиток, на который у меня нет аллергии? Это редкое явление в моей жизни.
– Как ненормально, что врачи не могут найти причину твоей болезни,– посочувствовала коллега.– Она даже названия не имеет…
– Почему же,– усмехнулась я, залпом выпивая вторую стопку,– у нее вполне конкретное название и причина: аллергия на жизнь!
Ася недоуменно поморгала густо накрашенными ресницами и проронила:
– Мне очень жаль…
– Не стоит,– перебила я, чувствуя, как текила растекается внутри приятным теплом.– О, а это не твой знакомый?
Как я и предполагала, перед нами предстал очередной денди – метросексуал в не менее нелепом одеянии, чем коллега. Мне даже не пришлось особо рассматривать нового мужчину, потому что это был клон предыдущих версий. Ася снова наступала на те же грабли. Я склонилась к столешнице, будто рассматривая, что в моей стопке, но на самом деле пыталась не рассмеяться. Самоконтроль начинал ослабевать: я не ужинала и теперь быстро пьянела.
Назвался денди Роном, а как позже выяснилось, просто Андрей. На вид ему было около тридцати, но по первому приветствию, шуткам и ужимкам – не больше двадцати. У него были отполированные ногти, выбритые виски и затылок, но зато на макушке красовался густой идеально уложенный волной чуб. Я удержалась от лестных замечаний и почти нестерпимого желания потрогать ее.
«Какое безобразие!»
Я взлохматила короткие волосы на макушке, смахнула челку с глаз и, поставив локти на стол, подперла подбородок ладонями. Хотелось смеяться и плакать одновременно, и только легкий мороз по коже и какая-то ноющая боль в висках возвращали к трезвой оценке своего поведения.
Андрей прилагал все усилия, чтобы очаровать не только Асю, но и меня. Я проявляла снисходительность. Развлекала только его целеустремленность и уверенность в своей неотразимости.