Глеб заметил, как Ванька вынул из своей сумки пузырек свекольных чернил: проигрался! Шило, заломив шапку на затылок, следил за ним, насмешливо катая во рту "козью ножку".
– Глебыч! – крикнул вдруг Ванька, когда Глеб уже прошел мимо.
– Чего?
– Брось за меня. Ты ж меткий!
– Э-э! Это че за фокусы! Нечестно! – вскипели хором Колька и Шурка.
– А чего! Ты за брата тоже кидал!
– Не-е… Я пойду, – хмуро вымолвил Глеб.
– Друга бросишь, да?! – обиделся Ванька. – А я тебе Жюля Верна давал читать! Забыл?
– Пусть кинет, – дал свое авторитетное согласие Шило.
Не охота было Глебу ввязываться в чужую игру. Три дня назад матери клялся не играть. Но делать нечего. Дружба на кону.
Взял биток, прицелился и вышиб два гнезда.
Колька и Шурка вытянули свои глуповатые лица. Мельком переглянулись, зло уставились на Шило, который только ухмыльнулся, задрав самокрутку, как дуло гаубицы.
– Нечестно! – в гневе заверещал Шурка.
– Ша! Честно бросил, – отрезал Шило, уже чуя славную потеху. – Гони монету!
Оба брата стали надвигаться на Глеба и Ваньку, грозно сопя и скидывая рукавицы. Шило не препятствовал. Ванька растерянно пытался их вразумить и пятился назад, как трусоватый командир с передовой. Пахомка о возбуждения начал пританцовывать.
Домой Глеб вернулся со вспухшей скулой и горькой досадой на приятеля (другом его теперь и звать-то не особо хотелось).
– Опять дрался! – подскочили к Глебу две младшие сестренки Рая и Галя, вечно сующие нос не в свои дела.
– Ниче не дрался! – буркнул Глеб. – Поскользнулся, упал… щекой об лед.
– Дра-ался, дра-ался! – убежденно повторила четырехлетняя Галя, сверкнув круглыми праведными глазками.
– Ну дрался и что! Не ваша печаль! Мамке чтоб тихо, поняли? А то не буду вам больше книжку про остров читать!
"Все равно увидит!" – мрачно подумал Глеб, оглядев себя в зеркале. – "А там и догадается, что играл."
Настоящие драки только и случались во время игр.
Мать, вернувшись с базы, сразу все увидела и, конечно, обо всем догадалась. Но разозлилась сильнее обычного.
– Я на работе замерзаю, от отца писем нет, а он, собака, в кости дуется! – кричала сиплым голосом мать, швыряя одежду и гремя у печки чугунками. – Клялся же, клялся, бесстыжий, третьего дня не играть!
– Меня Ванька попросил, – оправдывался Глеб.
– Слышать не хочу про Ваньку твоего! Сначала бабки, потом пьянки! А потом и на дело позовет! Пойдешь, с ним? Пойдешь?! Зараза!