Развернувшись, я пошел на выход, но потом остановился и, не поворачиваясь, сказал:
– Знаете, лучше вам и правда, уволиться, но не забывайте про суд. Всего доброго, – открыл дверь и вышел.
Когда дверь закрылась за Константином Игнатьевичем, я опустился тяжело в кресло, вытирая уже влажным платком, льющийся пот по моему лицу. Схватился руками за голову и уперся локтями об стол.
– Черт, черт!!! Свалился на мою бедную голову! Что делать-то теперь, продать дом и бежать? Три раза ха… кто купит дом в этом захолустье! Ладно, бросить здесь дом и можно уехать в город, там квартира хорошая имеется в наличии, вовремя успел ее купить и оформить на дочь, не подкопаются,… но сначала, надо кое с кем поквитаться, я такого не прощаю.
В двери постучали.
– Войдите, – дверь открылась и в кабинет зашла Ольга Владимировна.
– Борис Мстиславович, вот бумаги на подписание, – она подошла к столу и подала мне бумаги.
– Знаете что, Ольга Владимировна, а я здесь с сегодняшнего дня не работаю, я увольняюсь, – когда я произнес эти слова, мне даже легче дышать стало. И правда, что я делаю в этой деревеньке, когда меня ждет большой город.
– То есть, как это не работаете? – спросила Ольга Владимировна, растерявшись.
– Да вот так, надоело мне все, решил уехать, – улыбнулся ей нервной улыбкой, поднялся с кресла и стал ходить по кабинету, собирая свои вещи.
– А кто будет вместо вас, кому бумаги отдавать на подпись?
– Константин Игнатьевич и будет подписывать, – собрав остатки своих личных вещей, взял чистый лист бумаги и ручку и стал писать заявление на увольнение по собственному желанию.
– А когда он будет?
– Не знаю, да мне это уже и не интересно, – выпрямившись, посмотрел на женщину, которая меня доставала своими нравоучениями, как же я рад, что этого больше не будет, – можете идти.
– Да, конечно, удачи вам, Борис Мстиславович.
– Спасибо и вам того же.
Она вышла из кабинета, а я опять сел на свое место, вернее уже на свое бывшее место, немного посидел, резко выдохнул и пошел со своими вещами на выход.