– Папа! – воскликнул малыш.
Мужчина обернулся на голос. Перед личиком ребёнка плыла по воздуху лента Мёбиуса, сооруженная из ракушек, камешков и струящихся песочных дорожек.
– Умница, сын! – ласково сказал мужчина и вновь повернулся к Птице. – Нужно что-нибудь короткое, ёмкое и приятное мужскому языку…
Та загадочно молчала.
– Вера? – так и не дождавшись ответа, забормотал мужчина себе под нос. – Нет, надо быть скромнее… Гера? Это вообще из другой оперы… Гема?
– Ема! – ехидно подсказала Птица.
– Боже упаси! Придумал! Ева! Как тебе?
– Ева, Ева, Ева… – прокаркала Птица. – Неплохо. Но, раз уж ты пошёл другим путем, ей всё-таки понадобится самец.
Мужчина хмыкнул.
– Конечно, понадобится. Иначе кому я буду говорить – плодитесь и размножайтесь? Дрозофилам что ли?
– Они и так… – заметила птица, щёлкнув клювом. – Им твои слова по концу брюшка…
– Цыц! – повысил голос собеседник и поднялся. – Про самца подумаю позже. Это женщины выдумываются с вдохновением божиим, а мужчины…
Он обречённо махнул рукой.
– Давай за дело! На чём я остановился?
– И сказал Бог: да соберётся… – начала было Птица, но голос ребёнка перебил её.
– Папа!
Мужчина вновь обернулся. Мальчик распустил ленту и почти закончил выкладывать из осыпавшихся ракушек и камней большой белый крест на жёлтом песке. Изменившись в лице, Отец подошел к нему, поцеловал в крутой лобик.
– Не рисуй больше такое! Бяка!
И одним движением руки изменил крест на знак бесконечности.
– Вот так! Подумай над этим, сын…
Он снова вернулся на берег и ступил босыми ногами в полосу прибоя.
– Итак… Дух, на чем бишь я остановился?
Песнь третья: О чём думают боги?
– А вроде в этот раз неплохо?
Черноволосый мужчина стоял на краю обрыва и смотрел вниз. Там расстилались зелёные ковровые дорожки лесов, на которых некто рассыпал шаловливой рукой бусины озёр, нити речек и ручейков. Ещё дальше хмурило седые брови прибоя море. И над всем возносилось голубое небо, по краям прихотливо украшенное ажурными облаками, словно обеденный стол – салфетками с вышивкой ришелье.
Птица, вовсе не похожая на альбатроса, плавно опустилась рядом. Поводила тупоклювой головой вправо-влево, открыла и закрыла глаза – будто не доверяла собственному зрению. Переступила с лапы на лапу.
– Вот теперь хорошо весьма! – довольно заворчала она, разглядев всё в мельчайших подробностях. – Кстати, а где наш мальчик?