Но миссии выполняли.
Тогда я думала – что за бред? Людям что, больше нечем заняться? Я могу придумать миллион занятий и в пределах собственной квартиры, гораздо более рациональных и полезных, чем кататься на гномике или лизать радугу. Однако продолжала читать отзывы каждый день. И чем больше я их читала, тем больше меня затягивало. Сидя в четырех стенах и поглощая захлебывающиеся от волнения слова пользователей, я получала свою дозу адреналина. Мой день и день любого игрока – это как небо и земля. Нет, не так, это как административный кодекс Российской Федерации и приключенческий том Джека Лондона. И та, и другая – книги, но только сумасшедшему придет в голову поставить их на полке рядом. Я – кодекс, и мне до чертиков хотелось разбавить сухость страниц тропической влажностью или хотя бы отпечатать чужие золотые буквы на своей обложке. Не прошло и месяца, как ЗР стала моим наркотиком. Поэтому когда в комментариях впервые мелькнуло 'переходит в платное обслуживание', я решилась.
У меня скучная жизнь. В ней нет места опрометчивым поступкам, необдуманным решениям или авантюрам. Есть лишь набивший оскомину маршрут: работа и дом, дом и работа. Наверное, в классификации Тотлебена или Кончини, если б таковая существовала, я занимала бы одну ступень с пресмыкающимися. Я чувствую себя лужицей на обочине жизни. В детстве я зачитывалась авантюрными романами. 'Они носят фантастические формы какой-нибудь индостанской или монгольской армии и обладают помпезными именами, которые в действительности являются поддельными драгоценностями, как и пряжки на их сапогах. Они говорят на всех языках, утверждают, что были знакомы со всеми князьями и великими людьми, уверяют, что служили во всех армиях и учились во всех университетах' – вот о чьих подвигах я мечтала. Меня устроило бы мало-мальски занимательное приключение, но они словно сговорились обходить меня стороной. По ночам мне снились яркие, удивительные сны: далекие острова, непроходимые джунгли, полярные ночи, беспощадные пустыни. Но стоило открыть глаза – и их место занимала серая пелена будней. Каждый день похож на предыдущий словно детали на конвейерном заводе Форда, и оттого меня все больше и больше затягивало паутиной и покрывало плесенью. Я превратилась в бесхребетное, нереализованное существо с робкими, недалекими планами. Несколько раз, надеясь вырваться из сети квиетизма, я совершала безобидные вылазки на прогулки, в театр, в кино – и снова ржавела, как устаревший механизм, с одними и теми же функциями и опциями, бессильно глядящий, как мир заводняют новые бесстрашные модели. Нужно было что-то большое, что-то гораздо более значительное, чтобы сдвинуть меня с мертвой точки. И этим 'значительным' я назначила для себя 'Золотую Рыбку'.