– Не только это, друг мой… этому пора положить конец, раз и навсегда…
– Сомневаюсь, что мы сможем переубедить…
– …я и не собираюсь это делать.
– Тогда…
– …остается только одно, мой дорогой гость…
– Но… я не понима…
– …все-то вы понимаете. Остается только одно…
Страшная догадка сжимает сердце.
– И… что мы скажем полиции?
– Полиция ничего не спросит.
– Но…
Хозяин дома вытаскивает из кармана крохотную шкатулочку, под прозрачной крышкой которой лежит тончайшая игла.
– Один укол – и все.
– Вы уве…
– …можете даже не сомневаться.
Протягивает мне. Холодеют руки.
– Но…
– ….вы это сделаете.
– Но…
– …сделаете.
– А вы сами….
– …вы это сделаете! Сделаете!
Понимаю, что ему не меньше меня не хочется делать это, он боится – опять же не меньше меня, надеется, что у меня получится лучше…
Идем.
Прячу за пазухой драгоценную книгу, выходим в снеговорот метели, – мне кажется, все прохожие смотрят на нас, все догадываются, что мы собираемся делать…
– Здесь, – мой спутник показывает на неприметное окно в башне, которая притаилась над хитросплетением крыш. Я вижу огонек в окне, мне страшно – он дома, черт его возьми, он дома, и уже не отвертишься…
– Не сюда, – я тащу своего спутника за рукав, – у него отдельный вход, боковая лестница…
– Отлич… стоп-стоп, а вы откуда знаете?
– Ну…
– Вы с ним знакомы?
Бормочу что-то про типовые проекты, похожие дома, вот в таком моя невеста живет, бедная белошвейка, ютится в крохотной комнатушке, я заберу её оттуда, обязательно…
– Если вы продадите пару книг…
– …скорее я сам буду ютиться в комнатушке, а то и без комнатушки, чем продам книги!
– Браво, браво, ответ истинного коллекционера! Ну, пойдемте же…
Поднимаемся по лестнице, которая закручивается бешеной спиралью, я толкаю неприметную дверь в стене, – дверь оказывается открытой, мы просачиваемся в малюсенькую комнатенку, оглядываемся, ищем хозяина, не находим…
– Он…
Я не даю своему спутнику договорить, я пронзаю иглой его мясистое горло – с одного удара.
Захлопываю дверь.
Снимаю маску – на секунду в зеркале мелькает мое лицо, тут же меняю его на маску своего спутника. Наклоняюсь к убитому, скорее, скорее, пока его лицо еще мягкое, еще податливое, меняю черты, – на свои собственные. Завтра все газеты будут шептаться у ворот, вы слышали, этот-то, который книжки ломал, умер от сердечного приступа, или от чего там, да и хорошо, некому больше книжки ломать…