– Здравствуй, Психея. – На моих губах появилась вежливая улыбка. – Я ненадолго, скоро снова улечу.
– На землю к людям? – приподняла бровь девушка. – И как они тебе ещё не надоели?
– Не забывай, что когда-то ты была одной из них. – От этого замечания прекрасное лицо Психеи недовольно скривилось. – Извини, но я тороплюсь.
Я не стал ждать ответных колкостей в свой адрес, и скрылся за огромными дверями, не испытывая от разговора с Психеей ни радости, ни грусти. Спустя сотни лет боль обиды улеглась, позволяя мне смотреть на прошлое без сожаления. Щелчком пальцев вернул себе полюбившуюся земную одежду и улёгся на облачную софу, которая стояла недалеко от балкона. Пожалуй, облачная мебель, это единственный плюс проживания на Олимпе, всё-таки земной мебели по комфорту с ней не тягаться.
Но провести вечер в тишине, мне видимо было не суждено. Уже второй раз за день дверь моих покоев без стука открылась, а это значит, мама решила, что её несчастный сын нуждается в утешении.
– Я вижу, ты уже собрался, – богиня любви неодобрительно покачала головой. – Надеюсь, ты не сильно обиделся на брата?
– Мама, мы давно уже не дети, – я сел, пытаясь почесать спину, между лопатками жутко зудело. – К тому же все мы знаем, почему Антерос вечно ко мне придирается.
– Да… – задумчиво протянула Афродита. – Та история с Психеей до сих пор не отпускает его.
Я хотел согласиться, но зудящая спина не давала покоя, крылья уже непрозрачно намекали на то, что где-то очень часто меня вспоминают.
– Прости мама, но мне уже пора.
Я поднялся на ноги и расправил крылья, чтобы в следующее мгновение оказаться в темноте.
***
Единственным источником света в тесной комнате-каморке был настольный светильник, который высвечивал на поверхности обшарпанного деревянного стола белые, исписанные листы бумаги. Я оглянулся в поисках человека, благодаря которому оказался в этом месте. Это оказался молодой мужчина. Он выполз из-под стола, сжимая в руке ручку, взъерошенные волосы и непрекращающийся шепот делали его похожим на сумасшедшего.
– Стрела Амура в сердце у меня, и снова я люблю тебя! – возвышенно бормотал мужчина, усаживаясь за стол.
Минуту он старательно выводил на листе бумаги эти незамысловатые строчки, ещё минуту смотрел на написанное, а потом быстро и решительно всё перечеркнул.