у меня не получится. От службы в армии, от которой некуда не было деваться. Я решил, что после службы будет виднее, что тогда у меня будет
ХВАТАТЬ того, чего пока ещё
НЕ ХВАТАЛО для того, чтобы пойти
УЧИТЬСЯ ДАЛЬШЕ. Через три месяца я пошёл на завод, чтобы работать вместе с моим отцом.
В армии я, уже НАУЧЁННЫЙ опытом УЧЁБЫ в школе, стал СОПРОТИВЛЯТЬСЯ режиму угнетения, и этим СОПРОТИВЛЕНИЕМ уже спасал себя. С самого раннего детства мной замечались мгновения уже виденного, и эти мгновения помогали мне держаться.
Из армии, через ДВА года, я вернулся в полуразрушенный землетрясением город и стал жить вместе с отцом в одиноко стоявшей палатке. Войлочная палатка на каркасе из деревянных брусков сверху была ПОКРЫТА брезентом. Она стояла на полосе между железными дорогами и шоссе. После службы в армии я почувствовал только ещё большую усталость. Четыре месяца мне пришлось восстанавливать силы прежде, чем снова начать ходить на работу.
Я продолжал оставаться ОХВАЧЕННЫМ НЕОБХОДИМОСТЬЮ не допустить того, чтобы потраченные в школе силы и время ушли ВПУСТУЮ, и летом 1990 года поехал поступать в художественное УЧИЛИЩЕ. Но там я обнаружил то, чему и там давался ход, и повернул в обратную сторону. И тогда я замечал мгновения уже виденного, которые каждый раз служили мне лишним подтверждением того, что и всему этому надлежало случиться.
Лучше видеть глазами, нежели бродить душёю.
Библия, Екклесиаст 6:9
Вся бедственность нашего положения и близость к опасному краю ОТКРЫЛИСЬ для моего понимания со всей очевидностью только тогда, когда я вернулся назад. Чтобы продержаться, нужно было суметь заработать достаточное количество денег. И что-то страшновато стало от понимания того, что наше положение будет зависеть от наличия работы на заводе. А работы как раз становилось всё меньше. Всё выглядело так, словно нам осталось держаться за какаю-то нить, которая становилась всё тоньше и грозила, в конце концов, оборваться.
КРУГОМ стало происходить что-то не то. Что-то не то было в том, как прежде удерживавшие «педагогическое» сжатие горла стали ОТКРЫТО возмущаться то одним, то другим, усиливая распространявшееся по всей стране жужжание. Такое жужжание могло обещать только погружение во что-то худшее. Через несколько лет стало ясно, что когда были объявлены «перестройка» и «гласность», была объявлена очередная война перемен с неизбежными «мёртвыми душами» и жужжащими «проповедниками кнута».