Видения прервались также внезапно, как и возникли.
С тревогой продолжал ждать встречи, ложась спать, готовился, словно к какому-то ритуалу, но желанные сны не возвращались.
Поэт теперь только и думал о Музе, кажется, влюбившись в придуманный образ, в видение.
Устав и почувствовав отчаяние, как безумный воскликнул: «Что за рок играет со мной?»
На него навалилась хандра.
Однажды мелькнула спасительная мысль: «Надо попытаться разыскать выброшенную Лампу. Я чувствую явную связь с ее образом. Ведь приснилась мне вначале именно Эбонитовая Лампа. Это жгучее лицо из матового экрана, глаза и губы…
Но где она теперь? Ее наверняка увезли мусорщики на свалку, а, может, кто-то подобрал?»
За эту мысль, как спасительную соломинку, он ухватился и, едва утро забрезжило в окне, сходил туда, где оставил её месяц назад.
Как и предполагалось, Лампы там не было.
В одном из мусорных ящиков энергично ковырялся бомж, не обращая на него никакого внимания.
Поэт робко спросил: не видел ли он тут рядом старенькую эбонитовую лампу, но тот лишь пожал плечами.
Удаляясь от непрезентабельного места, в Поэте лишь усилилась тревога, которая поселилась в душе и теперь постоянно одолевала его. Появилась уверенность, что хандра связана именно с Лампой, с пропавшим вдохновением и с тем восхитительным образом женщины во сне…
* * *
В молодости у Поэта была жена, дети, но в зрелые годы он остался один. Семейная жизнь не сложилась, зато оставалось любимое дело – творчество. Оно требовало большой отдачи сил и выработало у Поэта сложившийся ритм: контакты, общения с интересными людьми, работа за письменным столом, придававшая новые силы, когда удавалось сочинить что-то новенькое.
А теперь ему было тревожно от неопределённости, от какой-то раздвоенности сознания. К этому примешивалась неустроенность быта – спутница одиночества.
Впадая в прострацию, спал без снов, вставал, нехотя делал необходимые дела и снова ложился, засыпал.
Там, в мерцающей глубине то ли сна, то ли яви, вдруг появлялся забытый образ из далёкого детства.
Мальчишкой в одной книге с фантастическим сюжетом он нашел изображение прекрасной девушки. Рисунок пленил его тогда чистотой линий и чем-то неуловимо таинственным.
Его поразило, что образ Лампы-женщины был так похож на тот детский рисунок…
Мы не задумываемся: из чего складывается женская красота, не поверяем алгеброй гармонию. Нам видятся некие черты лица, определённые формы носа, подбородка, глаз. Почему-то именно такой рисунок лица, фигуры. Нам он кажется прекрасным, другие не прельщают…