Солдаты и офицеры, казаки и горская Туземная дружина, артиллерийская обслуга и ротные каптенармусы32, охотничьи артели Кабардинского и Куринского полков, гуртовщики и транспортники обозов, фуражиры и ремонтники, не спускавшие глаз со своего полководца, невольно проследили за его взглядом, переводя глаза на могучие цепи далеких гор, на слюдяной глянец их молчаливых скатов, на синюю прóжиль скалистых хребтов, покрытую предрассветной ретушью… и каждый подумал о чем-то своем…
В застойной тишине, сквозь стальную сизь оголенных штыков и казачьих пик, голос Михаила Семеновича прозвучал напряженно, рублено, стойко:
− Я − наместник Кавказа и главнокомандующий граф Воронцов − перед лицом общего строя объявляю: долг солдата, долг слуги Отечества и Государя заставил меня в эти тяжелые для России дни быть вместе с вами, потому как истинный сын русского народа всегда погибает на своем посту и отдает в жертву Отечеству самое дорогое − свою жизнь. Солдаты и офицеры, казаки и союзные России, возможно, мы идем на смерть, но мы исполним возложенную на нас Высочайшую волю во благо нашей Святой Отчизны. Верую, что бой, который мы дадим супостату, будет достойным нашей славы. Эта битва положит конец господству тирана и деспота Шамиля на Кавказе. А из захваченных орудий противника… я прикажу отлить колонну в честь вашей немеркнущей доблести!
* * *
…Покуда тысячи идущих на смерть людей, затаив дыхание, в молитвенном напряжении ловили каждое слово своего отца-командира, в пышной камарилье Главной квартиры, что расположилась особняком от общего строя, шел свой тихий «листопад» речей, смешков и намеков. Сверкавшая звездами и крестами столичная свита с первого дня приезда на Кавказ кишела интригами и людьми со светским лоском и «эластической» совестью. В этой среде издавна любили слушать лишь звук собственного голоса, оказываться в нужный час и в нужное время там, где театр действий сулил выгоду, резвый карьерный рост и уж как минимум «новый орденок в петлицу».
− Tu l'as échappé belle!33 Вас не настораживают, генерал, все эти помпезные декорации? Проникновенно, но пошло. Похоже, наш «золотой старик» обходится казне дороже, чем все фаворитки Его Величества… N'est-ce pas?34
− Возможно, вы правы, Гагарин. Такого же мнения о Воронцове и принц Гессенский со всей его свитой. Но граф − человек с тремя руками: две своих и одна в царском дворце… Видит Бог, одно его слово Государю − и все люди мужского полу в России завтра наденут военную форму… И горе тому, кто ослушается…