Ну и многое другое, конечно же.
Настоящие боевые заклинания. Чары творения, из самых тайных, что отделяют мёртвое от живого. Чары трансформации, изменения, и не только бездушной материи. Лакомая добыча для любого, кто поистине хочет достичь вершин мастерства.
Алисанда наверху вдруг зашипела, её острый молоток заскрёб по камню в тщетных попытках зацепиться.
– Держи-и!
– Держу, – Вениамин вцепился в верёвку.
Санди всё же смогла закрепиться и на несколько мгновений просто застыла, прижимаясь к стене и тяжело дыша.
– Ух, проклятье… молоток сорвался…
Вениамин глянул вверх – ещё добрых три десятка футов нагого камня.
– Может, того, повернём? Лезть ещё ого-го сколько, а костылей кот наплакал. Не рассчитали мы с тобой.
– Не рассчитали, – нехотя согласилась Алисанда. Зло взглянула вверх, на стену, как на лютого врага. – Ничего, взберёмся!
– Ты уже два раза срывалась, – заметил Вениамин.
– Ну и что? Меня ж поймали! – и она дерзко ухмыльнулась.
С ней совершенно невозможно было спорить. Особенно когда глядишь снизу на её пятую точку.
– Нам ещё во-он по той башенке карабкаться. И тоже на костылях. Никогда ещё так высоко не забирались.
– Я слышала, там самое крутое.
– Самое крутое что?
– Всё, Вен! Книжки, аппараты, руководства. Всё брошено. Никто не позаботился ничего вынести на нижние уровни.
– Знать бы ещё, почему… – пробормотал Вениамин.
Алисанда плечом утёрла пот со лба, встряхнулась, готовясь лезть дальше.
– Чего тут знать? Никому неохота было возиться. Заколотить двери гораздо легче.
– На сей раз заколотили старательно…
– Угу, – заколка плохо удерживала непослушные каштановые локоны и поверх неё легла туго повязанная косынка. – Даже верёвочные лестницы все срезали, не поленились.
– Так, может, они…
– Вот и узнаем! – непреклонно отрезала Санди. – Страхуй меня!
Подъём продолжался, но куда медленнее, чем они рассчитывали. Приходилось экономить костыли; Алисанда ругалась шёпотом, подолгу отыскивая место, куда поставить ногу.
Рассвет уже полностью вступил в свои права; охотникам за секретами сейчас полагалось бы взламывать решётки на окнах лаборатории или вивлиофики, а они до сих пор болтались у всех на виду. Хорошо ещё, одежда серая, незаметная, а то бы…
– Скорее, – шипела Санди, прикусывая губы – отчего у Вениамина немедленно начинала кружиться голова. Он слишком хорошо помнил этот жест и обстоятельства, ему сопутствовавшие – опасность заводила Алисанду, словно занятия любовью.