Наконец все. Покидаю место кошмарной бойни и двигаюсь в ту сторону, где предположительно находится дорога на Иркутск.
* * *
Где-то по дороге из Лесногорска в Иркутск
Внедорожники АПБР, конечно, не самый лучший для меня транспорт, потому что их скоро, наверное, объявят в розыск. Но выбирать мне не из чего, а времени терять нельзя. Я не знаю, каким образом я ухитряюсь чувствовать ее, свою цель, но факт в том, что чувствую: она удаляется, и с довольно большой скоростью. Видимо, тоже на машине. Помимо того, что я боюсь ее упустить, сам этот факт тоже тревожит: память подсказывает мне, что она не водит автомобиль, а значит, ее везут. И если вспомнить последнее, что я чувствовал относительно нее, везут, очевидно, против ее воли. Значит, кто-то из апэбээровцев выжил и сумел сбежать, прихватив пленницу. Нет, за ее спасение ему, конечно, спасибо, но я твердо намерен их разлучить – она нужна мне. Очень. Я еще сам не понимаю почему, но чувствую эту насущную необходимость, которая граничит с жаждой.
Боже, как мне надоело называть ее «она»! Почему я никак не могу вспомнить ее имя? Ее? А свое? Меня внезапно охватывает леденящий ужас – я только сейчас соображаю, что не помню своего имени. На мое счастье, дорога пуста, так что вильнувший «Патриот» ни во что не врезается. Меня трясет, и я тороплюсь съехать на обочину там, где ели не так плотно подступают к дороге. Останавливаюсь, утыкаюсь лицом в руль. Плечи дрожат, по спине пробегает волна сильного озноба, сверху вниз, потом снизу вверх – ей, похоже, нравится моя спина. Виски́ начинает не по-детски ломить, боль из них распространяется на затылок и лоб, голову словно сжимает стальной обруч, а к горлу вдруг подступает тошнота. Едва успеваю вывалиться из машины и упасть коленями в траву, когда меня выворачивает наизнанку. И нечем вроде бы – я не ел уже черт знает сколько времени, но я все равно содрогаюсь в мучительных спазмах. Как же мне плохо!
«Это еще цветочки!»
«Что?! Кто это?»
«Я».
«Кто «я»?»
«Часть тебя. И одновременно нет».
«Я схожу с ума?»
«Постепенно. И не только с ума. Разваливаешься. Долго ты не выдержишь. Мы не выдержим. Одно тело на двоих, таких, как мы, – это слишком мало».
«На двоих?!»
«Иначе нам бы оттуда ни за что не вырваться. Но теперь надо разделиться, иначе мы погибнем оба. Потеря памяти, распад личности, распад плоти – самые ближайшие перспективы. У нас мало времени».